Это была продолговатая комната с большими французскими окнами, выходящими на балкон прямо над озером. Непохоже было, что за последние полгода их хоть раз открывали: температура в комнате приближалась к температуре парилки. Кроме того, взору моему предстал темно-красный ковер, устилавший весь пол; обилие мебели, выглядевшей слишком дорогой для отеля, - и еще один человек.
Ударом ноги я захлопнул дверь и прислонился к ней. Человек в плаще отступил еще на пару шагов и поднял руку, чтобы поправить галстук. Я нацелил пистолет на второго типа, сидящего в кресле у камина.
- Спокойно, сержант, не стоит спешить и совершать опрометчивые поступки, - ровным голосом произнес он, а затем перевел взгляд на меня: Кто вы такой, сэр?
- Некто, кто запросто может нагнать на вас страху, - отозвался я, внимательно его рассматривая.
Он был стар - настолько стар, что при взгляде на него мысли о возрасте даже не приходили в голову. Его продолговатое лицо высохло и превратилось в безжизненйую маску, завершавшуюся обвислыми складками подподбородком. Под крупным носом топорщились длинные седые усы, обладавшие хрупкой жесткостью засохшего растения, цепляющегося за трещины в разваливающейся стене. Уши напоминали увядшие бесцветные листья, а на коже черепа серебрились несколько случайно уцелевших прядей волос. В целом лицо его выглядело так, словно полгода пролежало в сухой могиле, - за исключением глаз. Эти два влажных шарика были столь бесцветными и тусклыми, что казались чуть ли не слепыми; и, должно быть, он тратил добрую половину своих сил, чтобы не дать захлопнуться векам.
У меня вдруг возникло ощущение, от которого по телу поползли мурашки, - что стоит дунуть на это лицо, как оно рассыплется в прах и останется лишь голый белый череп.
Старик кутался в золотисто-черный халат; возле колен его находился столик, на котором стояли кофейник с чашкой и лежала стопка газет.
Он медленно заговорил, и голос его весьма напоминал предсмертный хрип, однако все же сохранил жесткие нотки, предполагавшие немедленный ответ.
- Если вы пришли убить меня, вам это так просто не сойдет с рук правда, сержант?
- Да, сэр, ему это не сойдет с рук, - немедленно отозвался человек в плаще. В речи его привлекал внимание скорее даже не акцент, а необычный ритм, который я никак не мог распознать, настолько неуместным и несообразным он казался. Наконец я сообразил: это был валлийский акцент.
- Вы поняли? - произнес старик. - Вам это с рук не сойдет.
Итак, я уяснил: с рук мне это не сойдет. Я искоса глянул на него.
- А может, я пришел не затем, чтобы вас убивать?
- У вас в руках пистолет, - заметил старик. - Даже если это всего-навсего "вальтер-РРК" - пугач, по сути. Однако главное - не оружие, а человек, держащий его в руках, - не так ли, сержант?
- Да, сэр. Именно это главное, - поспешно отозвался тот.
- Вам ясно? - повторил человек у камина. - В расчет следует принимать именно человека.
Я находился в несколько взвешенном состоянии - такое испытываешь при высокой температуре во время гриппа или же при попытке разобраться в законах о налогообложении. Ощупью пошарив вокруг, я отыскал стул.
- Ладно, - произнес я, - допустим, меня можно принять в расчет.
Старикан издал дребезжащий, булькающий звук, вероятно, означавший смешок.
- Знаете, сержант, сдается мне, он не догадывается, кто я такой. Я присел.
- Случайно догадался. Вы - генерал Фей. - Тот самый человек, ради встречи с которым я и приехал в Монтрё.
* * *
В тех сферах деятельности, где я подвизался, генерал давно слыл ходячей легендой, но я даже не осознавал до .конца, насколько давно. Он был некой реликвией времен первой мировой войны, человеком, которому каким-то образом удавалось руководить разведывательной сетью в деловых кругах. Если вас интересовало, находится ли та или иная компания на грани банкротства, созрела ли она для того, чтобы прибрать ее к рукам, или же она вот-вот готовится мобилизовать новый акционерный капитал, генерал готов был выяснить это для вас - за определенную плату. О его расценках тоже ходили легенды - именно поэтому я никогда прежде не имел с ним никаких дел. Однако, если вас его расценки устраивали, - а они устраивали в Монтрё многих, - легенда гласит, что затраченные вами деньги окупались сполна.
Он вновь издал дребезжащий смешок.
- Верно. А это сержант Морган, мой шофер. Но кто же такой вы?
- Думаю, сэр, он выследил меня в том самом кафе, где я увидел мистера Маганхарда, - сказал сержант Морган. Он принял стойку "вольно", неловко заложив руки за спину и глядя на меня сверху вниз. Чтобы полюбить меня, ему явно придется основательно поработать над собой, подумал я, и пока что он даже и не пытался.
- Ага. - Полуприкрытые глаза генерала вновь остановились на мне. Значит, вы имеете какое-то отношением этому чертову дураку Маганхарду, да? Кто же вы, мой мальчик?
- Можете называть меня Канетон.
- А-а, в таком случае я о вас слышал. Отдел особых операций, так? Стойкие, жесткие и ловкие ребята. Я-то -не считал вас настоящей армией, не ожидал, что вы додумаетесь наставлять пушку на такого старика, как я. Сколько же суетливых баб участвовали в прошедшей войне - правда, сержант?
- Да, сэр, совершенно верно, - немедленно отозвался Морган.
- Куча старых баб. Вы знаете, что они снимали с фронта целый полк при наличии в нем менее двадцати процентов потерь? В наши дни такое было бы возможно только при восьмидесяти процентах. Я рассеянно кивнул. От этой игры в вопросы и ответы у меня снова закружилась голова, а приближенная к джунглям атмосфера в комнате отнюдь не способствовала хорошему самочувствию. Можно было снять с себя плащ, пиджак и рубашку - и все равно продолжать потеть. Но я уже и так наставил на него пистолет, а потом уселся без приглашения. Даже свойственные исполнителям особых поручении нравы не дозволяют сбрасывать с себя всю одежду, кроме как в присутствии дам.
Я потряс головой и попытался вернуться из прострации в реальность. Но тут генерал сам пришел мне на помощь.
- Ладно. Итак, вы увидели, что сержант заметил Маганхарда, и последовали за ним. Это было нетрудно. В деле слежки Морган полный идиот. Отлично. И что же вы предложите?
- За что?
- За то, чтобы не закладывать вас полиции, чертов вы дурак!
* * *
Должно быть, вид у меня по-прежнему оставался слегка пришибленный. Однако реальность заявила о себе со всей убедительностью. Сейчас передо мной на блюдечке лежал премиленький кусочек шантажа. До меня стало постепенно доходить, каким образом генералу удавалось сохранять за собой постоянные апартаменты в "Виктории", обставленные его собственной мебелью, и почему сначала он решил, что я пришел его убивать.
Я сделал ход:
- А полиции уже приказано арестовать Маганхарда? Полуприкрытые глаза испытующе уставились на меня. Потом старик хрипло произнес:
- Хороший вопрос. Этот тип явно не дурак. Полиция не может арестовать человека и выдать его другому государству без официального запроса со стороны этого самого государства. Они не могут действовать только лишь на основании истории, изложенной в "Журналь де Женев". Если только... - и веки чуть опустились, - если только он не перешел границу нелегально. Это означало бы, что он нарушил законы Швейцарии, не так ли?
- Если они смогут это доказать.
- А вы, оказывается, глупее, чем я думал, мой мальчик. Маганхард наверняка перешел границу нелегально - только вчера его видели во Франции.
- Вы хотите сказать, что его видел некто, кто еще до сих пор жив?
Он лишь глянул на меня - "пристально" было бы слишком сильным словом для этих влажных блеклых глаз, однако это был спокойный и прямой взгляд.
- Вот как, значит. А я-то ломал голову, имеет ли к вам какое-либо отношение вчерашняя перестрелка в Оверни. Значит, первый раз я был прав. Вы - убийца, но отнюдь не дурак. Сержант! Вычеркните из счета "нелегальный переход границы". За это мы с вас платы не потребуем. Вернемся туда, откуда начали: итак, располагает ли швейцарская полиция официальным запросом? Сержант!