– Эти исчезнувшие знали друг друга?
– Нет. И вообще, между ними – ничего общего. Ну, кроме визита в клуб. Возраст, круг общения, доходы – всё разное. Я чуть голову себе не сломал, искал хоть мало-мальскую связь. Но только время потратил.
Стэн хмуро кивнул. Подумал – ну вот, час от часу не легче. Мало было одного пропавшего без вести, так теперь ещё и нераскрытая серия вывалилась из прошлого…
– Давно это было, Фрэнки?
– Началось года два назад. Набралось полдюжины случаев. Это ещё при мне. До того, как меня турнули.
– На всякий случай всё-таки уточню – никого из них так и не нашли?
– Никого, малыш. И раз уж ты не просто так заявился, а за советом – не суйся в эту помойку. Смердит. Хотя многие почему-то не замечают.
– Да, – буркнул Стэн, – сегодня мне уже намекали.
– Ну, видать, я всё-таки не единственный в этом городе, у кого мозги уже не отсохли. Это даже немного радует.
Стэн хотел уже распрощаться, но решил всё-таки забросить ещё один крючок наудачу. Поинтересовался:
– А про Роггендорфа что скажешь? Ну, про миллиардера?
– Ха! – Теперь Фрэнки изучал его с весёлым недоумением. – А ты, малыш, сегодня не мелочишься, да?
– Так уж вышло. Я и сам не рад, поверь на слово.
– И что же, позволь спросить, тебя интересует конкретно?
– Галерея прежде всего. Дошёл слух, что она – прикрытие для чего-то другого. Как полагаешь, стоит прислушаться? Ну и вообще, расскажи, что знаешь.
– Беседа у нас, смотрю, получается обстоятельная. На голодный желудок как-то оно неправильно, не находишь?
– На голодный? Серьёзно?
– Малыш, к чему это жлобство? Оно тебе не идёт. И кстати, в горле от всей этой трепотни уже пересохло.
Вздохнув, Стэн снова кликнул официантку. Она поставила перед Фрэнки ещё один индюшачий бургер и пинту пива. На этот раз процесс насыщения продлился несколько дольше.
– Так о чём бишь мы? – Фрэнки сыто моргнул и развалился на стуле с видом заправского гедониста. – А, ну да, о мистере Роггендорфе. Тут я тебя немного разочарую, мой щедрый друг. Все эти твои слухи, мягко говоря, не новы. Они гуляли уже в те годы, когда я был сопливым стажёром. Весёлое было времечко, между прочим. Я даже облысеть ещё не успел. А какие тут, у моста, девчонки водились – просто фейерверк полнолунный…
– Не сомневаюсь. Но давай, может, ближе к делу?
– Не груби, щегол. – Фрэнки одним глотком допил пиво. – А Роггендорф твой – хитрая сволочь. Знаешь, сколько раз его подловить пытались? Замучаешься считать.
– На чём подловить?
– Да на чём угодно. На налогах хотя бы. Но утёрлись, само собой. У него там такая свора защиту держит: адвокаты, лоббисты, чиновники на прикорме. На моей памяти был единственный случай, когда ему нервы по-настоящему потрепали. Лет пятнадцать назад. Ты тоже, наверно, слышал, скандал был на загляденье.
– Я в другом городе тогда жил. Оканчивал школу.
– А, ну говорю же – щегол. Но было увлекательно, да. Санаторий перетрясли до фундамента.
– Стоп, какой санаторий?
– Да есть тут один, миль десять за городом. «Мокрый снег» или как-то так, выскочило из памяти. Старею, ничего не поделаешь.
Стэн уже устал удивляться. Машинально нащупал во внутреннем кармане визитку, полученную от доктора, но не стал её доставать. Спросил:
– И что не так с санаторием?
– Его Роггендорф спонсирует. А один журналюга тявкнул – там, дескать, опыты над людьми. Журналюгу, конечно, заткнули сразу, но вонь пошла… В санатории, правда, всё оказалось чисто, комар носа не подточит. Такие вот дела, малыш Стэн. Чего ты насупился?
– Да так. День сегодня насыщенный. Похмельные художники, психи, миллиардер. А накануне ещё и Вестник ждал в переулке.
Фрэнки вытаращил глаза и начал медленно подниматься. Аккуратно обошёл стол, не выпуская Стэна из виду, и кинулся прочь, на улицу.
В клуб «Жёлтый глаз» Стэн приехал к вечеру.
Сумерки заполнили город, мокрые и холодные. Туман над рекой пропитался мраком. С клубной парковки смутно виднелся мост, до него было ярдов триста. Его опоры, массивные и тускло подсвеченные, походили на крепостные башни. А дальше, за ними, туман сгущался уже так плотно, что ничего нельзя было рассмотреть.
Над входом в клуб призывно сияла вывеска в форме глаза. Радужку заменяла стилизованная луна – Падчерица, но не уныло-блёклая, как в реальности, а приукрашенная, нарядно-лимонная. Вместо зрачка чернел женский силуэт со всеми сопутствующими изгибами.
В зале царила интимная полутьма. Народу было пока немного. Стэн занял маленький столик с краю, чтобы видеть и зал и сцену. Заказал себе виски – чистый, без льда – и ещё раз внимательно огляделся.