Как же хорошо быть чистым, сразу улучшается настроение. Даже мокрое белье его не портит и все проблемы пусть и временно уходят на задний план. Мы идем по переходу, возвращаясь к себе в камеру. Вдруг нас останавливают.
— Чуйко, Чуйко, твою мать, оглох.
— Я.
— Головка от корабля, выйти со строя.
— Есть.
— В дупе шерсть. Чуйко, ты, что издеваешься, ты не в царской армии, еще скажи, так точно, давай руки за спину и вперед.
Что-то я туплю после бани, расслабился. Куда это меня, вон у него в руках моя камерная карточка значит опять, переводят, и не спросишь, можно получить и это будет не талон на усиленное питание.
— Голову опустить, лицом к стене.
Значит все-таки к следователю, а карточка тогда зачем. После блужданий по переходам, мы пришли туда где меня допрашивали прошлый раз и остановились около двери с номером 2. Конвоир, открыв двери, спросил.
— Заводить.
— Да заводи — послышалось из кабинета. Голос с каким-то легким акцентом.
— Заходи.
Конвойный пропустил меня вперед, закрыл двери и подойдя к столу передал мою камерную карточку мужчине лет 30-и в военной форме с одной шпалой в петлице.
— Свободен, а вы Николай Григорьевич присаживайтесь.
— Спасибо.
— Меня зовут Тамази Ираклевич Бахия — лейтенант государственной безопасности. Теперь я веду ваше дело.
— А где предыдущий следователь.
— Это пока не важно, я зачитаю ваше обвинительное заключение, а потом мы поговорим.
Пока он читал я лихорадочно соображал. Первое — поменялся следователь. Это хорошо. Второе — новый оказался грузином (хотя больше похож на прибалта), а это значит, что Берия убирает людей Ежова и ставит своих. Третье — возможно мой бывший следователь арестован и находится где-то здесь в Крестах. Четвертое — Бериевцам нужны факты перегиба в арестах, расстрелах и фабрикации дел Ежовцами, а мое дело, спасибо Семе, как раз одно из таких. Вон он меня сразу по имени отчеству назвал без приставки, гражданин…
— Николай Григорьевич, Николай Григорьевич вам плохо? — донеслось откуда-то издалека. Вот это задумался, нужно аккуратнее.
— Извините, голова закружилась, уже прошло.
— Так вот, Николай Григорьевич, проведя тщательное расследование, следствие пришло к выводу, что ваше дело сфабриковано бывшим военюристом 3 ранга Гройсманом.
— Простите товарищ лейтенант государственной безопасности, но фамилия моего следователя Громов.
— Гройсман его фамилия и сейчас следствие выясняет, с какой целью он ее поменял, но это вас Николай Григорьевич не должно волновать. Так вот дело ваше прекращено, виновные будут наказаны, а вы свободны и можете возвращаться к месту своей службы. Сейчас вас проводят в сборное отделение где вам выдадут вещи и документы, а пока прочитайте и распишитесь здесь, и о неразглашении того, что видели и слышали в этих стенах.
— Эээ товарищ Бахия, простите, не запомнил ваше имя отчество, можно вопрос?
— Никто с первого раза не запоминает, спрашивайте.
— Понимаете, здесь я встретил своего сослуживца, старшего лейтенанта Семина — это преданный партии и товарищу Сталину человек, и я уверен, что у него тоже сфабрикованное дело, помогите разобраться.
— Семин, Семин где-то слышал я эту фамилию. Хорошо я разберусь, а теперь прощайте. Эй канвой, отведите в сборное отделение, — и он протянул руку для пожатия.
В сборном отделении первым делом обыскали (это делается для того чтобы не дать вынести за пределы тюрьмы: письма, записки и другие предметы от заключенных, для передачи родственникам или подельникам), потом проверили документы на освобождение, затем отправили к кладовщику, который выдал мне мою форму, комплект белья, сапоги, портянки, портупею, кобуру и фуражку, дали кусок мыла и, перед тем как отправить в душ (на сборном отделении всегда есть две душевые кабинки М и Ж), усадили стричься и бриться.
ВОТ ОНА, СВОБОДА!!!!! Выйдя из тюрьмы, я повернулся к ней лицом, нашел глазами купола церкви, которая находится на ее территории и трижды широко перекрестился, а потом быстрым шагом пошел прочь от тюрьмы и толпы изумленных женщин принесших передачу своим сыновьям, мужам, отцам.
4
— И чтобы я от тебя этого больше не слышал. Я все сказал, у тебя есть 14 дней, вот и покажи, чему ты в училище научился за два года. Все, кругом шагом марш.
Ага, покажи ему. Ему — это моему новому начальнику, полковому комиссару со знаменитой фамилией Иванов и не менее знаменитым именем с отчеством — Иван Иванович. После того как арестовали все командование дивизии и полка, который квартировал вместе со штабом, многие кого не коснулись "ежовые рукавицы" подросли в должности и звании. Вот и Иван Иванович был батальонным комиссаром в соседней дивизии, а теперь получил третью шпалу и назначение к нам вместо несчастного Гарбовича. Командиром дивизии у нас теперь полковник Волков Иван Степанович, ну, а остальных я еще не запомнил. Так вот на третий день моего возвращения в часть, вызывает меня ИИИ и спрашивает, как я веду подготовку к празднику. Я удивился и спросил о каком празднике идет речь, вот тут он мне и выдал.