Пока исполнялась песня, я посматривал свои записи, быть конферансье это вам не хухры-мухры, можно от волнения и текст забыть или объявить не ту песню или номер. В зал я не смотрел, чтобы не пугаться, я ведь тоже первый раз выступал перед такой аудиторией. Так вот и аплодисменты нормальные такие, ну так песня для них не новая, но в данный момент очень популярная. Пора, мой выход.
— Наш концерт продолжает песня о гражданской войне — А ну-ка шашки подвысь. Исполняют — солист красноармеец Зимин и сводный хор.
Вон начальство зашевелилось. Не слышали вы такой песни, а мы посмотрим, как вы будете на нее реагировать. Не зря я ее с детства полюбил. И певца замечательного подобрал, не Мулерман, но с Лещенко будет почти, но равных.
Ого как их проняло аж встали хлопая. Да, заводная песня, согласен. Вон у генералов как глаза блестят, вспомнили наверное свою юность. То ли еще будет. Так пора мне, мой выход.
— Песня, С чего начинается Родина, исполняет учащийся Ленинградского музыкального училища Александр Земнухов и сводный хор нашей дивизии.
Ах как хорошо поет, вот что значит профессионал, и зал реагирует отлично. Вон опять генералы встали и с ними весь зал. Стоя слушают. АХРЕНЕТЬ. Это, что же я тут устроил?
Генералы и многие другие, но не молодежь, стояли и мне хорошо было видно из-за кулис как по их щеках текли слезы. Молодым эту песню, наверное, так не прочувствовать, для этого надо немного больше прожить. Таких аплодисментов мне слышать не приходилось или это называется овациями. Вернее, продолжительными и несмолкаемыми. Наверное мне пора, а то они будут долго хлопать. И я вышел на сцену, как и все, хлопая в ладоши, все еще кланявшемуся певцу.
— Ну, а теперь дорогие товарищи давайте отпустим наконец нашего Александра и продолжим наш концерт.
Я подождал пока все немного успокоятся и рассядутся по своим местам, проводил взглядом уходящего певца и продолжил.
— Сейчас перед вами выступит танцевальный коллектив нашей дивизии с танцевальной композицией Топотуха, под исполнение песни Порушка-Параня. Прошу на сцену.
Пока ребята выходили я заметил как из-за кулис мне машет рукой Зина с растерянным выражением лица. Что-то случилось. Включив дежурную улыбку я поскакал к Зиночке.
— Зин в чем дело?
— Семин отказывается выходить на сцену, хотел уйти. Я закрыла его в гримерке, он стучит там и ругается, а я испугалась, не знаю, что делать.
— Веди, давай быстрей, хотя нет бегом ко мне в комнату, там под кроватью бутылка коньяка. Неси в гримерную. Давай Зина, давай.
Как не вовремя то, эх Сеня Сеня. Подбежав к гримерке, в которую закрыли Сему, я услышал его удары в дверь и ругань.