— Поняла. Спасибо тебе.
— Давай, Рит. Не грузись. Утро вечера мудренее, — говорит он и закрывает за собой дверь спальни.
— Чего ты там? — спрашивает Лиза, когда я возвращаюсь на кухню.
— Да так, консультация у специалиста.
— Понятно. Так, садись, смотри, что я нашла, — она разворачивает ко мне ноутбук и открывает папку с фотографиями.
— Ничего себе! — восклицаю я, когда вижу название папки. — И за сколько тут лет?
— За все, что есть. Мы вчетвером. Вся лисья стая.
— А нет отдельной папки, только где мы втроём? Ты, я и Даша?
— Нету. И успокойся. Как бы у вас там с Викой ни было, это память и история.
— Ладно, сделаю вид, что просто не замечаю её на фотках.
— Как хочешь. Блин, смотри, это мы в Крым поехали. Я никогда тот поезд не забуду. Нас ещё пограничники тогда на деньги развести пытались.
— Помню, помню. А это что?
— Это мы после «Цеппелина», в пять утра шаверму ели. Гламурные тусовщицы, блин.
— О боже! А это когда? — Я показываю на очередную фотографию.
— Это вы с Лордом Волан-де-Мортом, проиграли ребятам в покер и пошли голые в магазин.
— С каким ещё воландемортом?
— С Викой. Ну, её же имя нельзя произносить.
— Ха-ха, как смешно. Тебе эту шутку твои ученики рассказали?
— Так, прекращай быть злой сукой, или больше ничего не покажу!
— Ладно, спокойнее, — примирительно целую её в макушку. — А вот эту фотку я помню. Концерт U2 вроде.
— Точно! А это начало нашего евротрипа.
— Боже, это было что-то! Нет, серьёзно, я думала, что добром это всё не кончится. Хотя тогда для нас это были лишь хорошие новости. Во что бы то ни стало нужно было вляпаться в пару историй. И вечно сухими из воды выходили.
— Ну, наверное, просто везение.
— Магия декольте, скорее, — говорю я и выпячиваю грудь.
— Думаю, всё вместе. Эх, как же здорово было. Никаких обязанностей, дорога, приключения. И всё только начиналось.
— Да-да. Второй сезон, первая серия. — Я откидываюсь на спинку стула, подобрав под себя ноги, и закуриваю.
На экране появляется фотография нас четверых на Октоберфесте в Германии.
— А тут Дашка и встретила своего Шульца.
— Только он Ганс, а не Шульц, — поправляет меня Лиза.
— Да какая разница. Я до сих пор не могу понять, как они сошлись. Кстати, ты с ней давно общалась? Как она там?
— Неделю назад. Вадиму нужно было что-то с немецкого перевести. Да нормально она. Как и последние годы.
— То есть…
— Да минут пятнадцать рассказывала мне, почему она покупает теперь детям хлопья не той, а другой марки.
— Да уж, и такое, видимо, бывает. Хотя с трудом верится. Но я бы не отказалась сейчас с ней поменяться местами. Ну не конкретно с ней, это я преувеличиваю. Но отпуск от самой себя на несколько дней был бы подарком свыше. Так как сейчас я — это не я. А лишь тень меня. И эти фотографии — прямо удар под дых. Они говорят мне о том, что когда я была в сто раз беднее, могла себе позволить гораздо больше свободы. Вот ведь парадокс.
— Слушай, а вот вопрос такой — а что тебе, по сути, мешает? Ну, сорваться куда-нибудь?
— Куда? Поехать в гордом одиночестве на необитаемый остров и от отчаяния повеситься на пальме? Или удариться в секс-туризм в Таиланде?
— Варианты, конечно, интригующие, но нет. Я не про то. Глянь, что я нашла.
Лиза пододвигает ко мне ноутбук и показывает фотографию. На снимке мы вчетвером стоим на обрыве скалы, на самом западе Европы, в Португалии. Смотрим на закат. Мы только что окончили университет, и наш вояж тоже подошел к концу. Это был предпоследний раз, когда мы путешествовали вместе. Тот день был очень красивым и очень грустным. Четыре подружки и самые родные друг другу люди на планете, мы боялись. Боялись того, что по возвращению домой разбежимся по разным работам, будем жить в разных районах или даже городах, и взрослая жизнь захватит нас в свой водоворот. Да и вообще мы понимали, что теперь придётся полностью брать всю ответственность на себя. И это немного пугало. Позже вечером, по возвращении в отель, мы напились, много смеялись и танцевали. Но это была защитная реакция. Мы готовы были делать всё что угодно, лишь бы не плакать. По прошествии времени все наши опасения сбылись. Мы разлетелись по разным уголкам земли, и нас закрутило. Нет, мы, конечно, созванивались и даже иногда ездили друг к другу, но это уже было не то. И мы уже были не вчетвером. Из нашей стаи самой близкой мне была Вика. С ссоры с ней всё и началось. Точнее, закончилось. Но это уже не имеет никакого значения.