— Спасибо, — благодарю я и виновато смотрю на него снизу вверх, ожидая, что он решит.
— Да не за что. Так вы, это, вести-то сможете?
— Ну, только если не на штрафстоянку, — отвечаю просящим тоном.
— Да ладно, что я, не человек, что ли? Бывает, задумались. — Он махнул рукой.
— И извините, что ударила вас. И глупости говорила. Просто мне сейчас очень плохо.
— Вы знаете что, поезжайте лучше к кому-то сейчас. Снимите стресс. Ну, вы понимаете меня. Налейте себе грамм сто, полегчает.
— Да, наверное, так и сделаю.
— Вот ваши документы. Держите. Но техосмотр всё же пройдите. Хорошо?
— Пройду, пройду. Спасибо вам. — Я беру документы и пячусь назад. Так как волна шока уже отпустила, а волна стыда нахлынула. «Я тебя засужу», «Сам у меня насосёшь». Боже, откуда это во мне?
— Давайте! Счастливого пути.
Сев в машину, бросаю документы на сиденье. Достаю из сумки сигареты, и что-то привлекает моё внимание. Решение приходит спонтанно, я высовываюсь из окна и кричу:
— Товарищ сержант!
— С вами всё в порядке? — Он быстро подходит и склоняется ко мне.
— Да. Просто поблагодарить вас хотела. Не думайте, я не подкупаю, просто как раз кстати оказался у меня тут мужской подарок, а вы, видимо, за сегодня единственный настоящий мужчина. Так что — держите, — и я протягиваю ему коробочку.
— Это что? — с неподдельным интересом спрашивает Красноголовкин.
— Это часы.
— Спасибо, но не стоит, наверное. И часы у меня уже есть. Жена подарила на двадцать третье.
— Ну, скажем так, это не простые часы. Они очень дорогие. Правда, очень. Знаете что, вы просто продайте их и купите жене что-нибудь. Она порадуется.
— Дорогие, говорите? А на духи французские хватит?
— Ох, хватит и на духи, и на поездку в Париж. Главное, не продешевите.
— Ой, ну что вы. Ну, я это… Спасибо типа… — благодарит он и чешет затылок, рассматривая коробочку.
— И вам, — отвечаю я, завожу мотор и трогаюсь с места.
Оставив сержанта позади себя, представляю, как после продажи часов он будет долго выбирать духи в каком-нибудь Л’Этуале, потом купит вина лучше, чем обычно, ну там нарезочку, себе коньячок, какой начальство пьёт, и пойдёт домой. Жене он расскажет историю о психопатке, которой изменил парень и которая подарила ему эти часы. Дураком будет сержант, если промотает деньги, например, на любовницу, которой если и не было, то не исключено, что не появится. А жена его будет дурой, если начнёт ревновать без причины.
Хотя так ли уж зазорно ревновать без причины? Ну, стимулировать отношения. Держать их горячими и ничего не спускать с рук. Устраивать разборки на грани жизни и смерти. Это всяко лучше, чем быть безучастной, пока однажды итог всего твоего бездействия не обрушится на тебя градом. Может, такие скандалы и созданы для того, чтобы показывать своей половинке, что тебе не всё равно. Ведь когда пара даже не ссорится и оба притираются, вроде называется сожительством. Ну как международные студенты в одной комнате в общаге. Уйти никто не может, ибо комната на двоих, а разговаривать особо и не о чем. Вот и желаем друг другу доброго утра и спокойной ночи, бегло интересуемся, у кого как дела на работе. Даже секс — и тот чаще на пьяную голову или же буднично-автоматический. Как пресс покачать. Вот так и живут миллионы людей на планете. Застрявшие в своих условностях и привычках. Соединённые штаты безразличия.
А как же хочется порой жить, как в испанском кино: с криками, с битьем посуды, с участливыми громогласными соседями под окнами… Кстати, я сегодня даже не разбила ничего. Наверное, истеричка, возникшая во мне во время ссоры, сидела там на пару с толстой жабой, которая подсознательно напоминала мне, что практически всю посуду я привезла из Англии. И что у меня нет тарелок из IKEA, которые я могу без сожаления грохнуть об пол.
Рыжую девчонку винить не в чем, когда я была в её возрасте, я тоже спала с женатыми. Для меня это было весело и интригующе. Вот и докатилась до «когда я была в её возрасте». Что дальше? «В мои-то годы»? В студенческие годы мы с подругами так безумствовали, что удивительно, как мы все доучились. И вообще остались в живых. Порой наши приключения доходили до такой критической точки, что нам необходим был человек, который говорил, что пора остановиться. Но по молодости и глупости, услышав такую фразу, мы лишь больше слетали с катушек. Эх, девчонки, сорваться бы сейчас к ним.