— Ну ты силен! — недоверчивость на лице Макса сменилась восхищением. — Она же вредная как фрекен Бок. А ты ее таки дожал.
— Мастерство! — Костя встал и потянулся. — А оно с годами только растет!
— Слушай, а вообще в природе существуют особи женского полу, которых ты не в состоянии обаять?
— Нет, конечно! — фыркнул Константин. Подергал себя за полочку рубашки — жара уж если приходила в этот город, то просто убивала. — А впрочем… — вдруг обернулся к другу. — Ты знаешь… нашлась тут одна такая.
— Да ладно? — господин ГАП взметнул фирменным движением брови вверх. — Кто ж такова будет?
— Представляешь… — Костя говорил таким тоном, будто сам себе не верил. — Вполне себе милая барышня по имени Анечка. По совместительству — инструктор служебного собаководства.
После небольшой паузы Макс расхохотался.
— Ты, конечно, скотина редкая, но, наверное, не совсем ее профиль! И дрессировке не поддаешься.
— Слушай, — Константин задумчиво вернулся за свой стол, водрузил ноги на его угол. — А это непорядок ведь…
— Непорядок — что дрессуре не поддаешься?
— Это как раз нормально! А вот то, что она не поддалась моему обаянию — это форменное безобразие, — Костя, не усидев и минуты, встал, сам слегка озадаченный собственными словами.
И, правда ведь, — безобразие. Девушкам Костя нравился. Всегда. И воспринимал это как нечто само собой разумеющееся, естественное, словно дыхание. А уже если и ему девушка тоже нравилась… Тут, как говорится, вообще без вариантов.
А эта глазастая Аня… Самое удивительное, что девчонка-то она симпатичная. Косища с руку толщиной, глаза огромные, лицо аккуратное, носик задорный, губы яркие. Фигура — тут не разобрать, но Костина интуиция заявила, что там неприятных сюрпризов быть не должно. Да и вообще — вот надо взять — и посмотреть на фигуру. Не в мешковатом камуфляже, а в хорошем платьице. А то и вовсе без оного.
А то ишь чего удумала — не поддаться нашему фирменному одесскому обаянию, смеяться еще вздумала. Нет, надо срочно и непременно обаять. Только собаку убрать подальше.
— Позвоню-ка я твоей теще, — с внезапно вернувшимся энтузиазмом Костя взялся за телефон.
— Зачем? — опешил Макс.
— Пожалуюсь на тебя!
— Успехов, — ухмыльнулся Малыш и сунул свой телефон в карман. — Пойду я, прогуляюсь. Фасадное решение никак не дается в руки. Тебе кофе взять?
— Да! И шокола-а-а-адку!
— Раиса Андреевна, день добрый.
— Костик? Здравствуй. Вот это сюрприз.
— Надеюсь, приятный?
— Я тоже надеюсь, — хмыкнула капитан Биктагирова. — Излагай.
Товарищ капитан любит говорить четко и по существу. Ну что же, так и поступим.
— А я к вам с просьбой. Дайте мне, пожалуйста, телефончик симпатичного инструктора служебного собаководства по имени Аня.
После небольшой паузы в трубке раздался смех.
— Ох, Костя, Костя. Ты неисправим.
— У меня самые серьезные намерения! — не моргнув глазом, соврал Константин.
— Знаю я твои намерения, — фыркнула Раиса Андреевна. — Ладно, номер дам. Аня — девочка умная и серьезная, сама с тобой разберется.
— Ой, спасибо! — обрадовался Драгин. А разбираться со мной не надо. Я сам с собой прекрасно разберусь.
— Слушаю.
— Добрый вечер, Анечка.
— Кто это? — голос из нейтрального тут же превратился в настороженный.
— Это племянник капитана Биктагировой. Который боится собак.
— Вон оно как…. — задумчиво протянули на другом конце трубки после паузы. — С чем пожаловал, племянник?
— Меня зовут Константин Драгин.
— Я помню.
- Правда? — восхитился Костя и даже сел на диване. — Я вам запомнился, Анечка?
— Я первый раз видела человека, который так боится собак.
Тут Константин поморщился. Собака нам не нужна. Нам надо Аню без собаки.
— Надеюсь, в следующий раз мы встретимся без этого вашего Норда.
В трубке раздался звонкий девичий смех.
— Ты всегда такой шустрый?
— Только когда девушка очень красивая.
— Та-а-анк… — пропела Аня.
— Нет, самолет!
— Пьяница во флоте, щеголь в пехоте, умница в артиллерии, дурак в кавалерии.
— А в авиации кто? — теперь уже рассмеялся Костя. Диалог шел, катился как по маслу. Немножко в непривычном русле, но, главное, шел.
— А в авиации Константин Драгин.
— Не-не, мы как раз из пьяниц, — Константин охотно лил красноречием. — У меня и отец, и старший брат моряки.