- Неправда.
- Ну, за одним исключением, - он ослепительно улыбается, получая-таки возможность продолжить поцелуи, - моя жена ведь рядом и в болезни, и в здравии, так?
- Сомневаешься?
- Нисколько. Но в кровати я все равно не останусь.
- Это что, мятеж? – пробую вырваться из его цепких рук, но, как и следовало ожидать, Эдвард не отпускает.
- Ни в коем случае. Констатация факта, фиалка.
- А если я все равно заставлю тебя остаться?.. – говорю и одновременно с тем пробираюсь пальцами к низу его живота. Знаю, что много времени для продолжения не понадобится. Кажется, я становлюсь ненасытной из-за этого мужчины…
- Даже если так, - довольно улыбнувшись, Эдвард наклоняется ниже, прижимая мои пальцы к собственной талии, - то рано или поздно придет Джером. И он-то точно не допустит очередного скучного дня.
- Мы пекли печенья… - не соглашаюсь, глядя на него исподлобья.
- Я знаю. Вкусные, кстати.
- Я принесу их тебе, если отпустишь. Отпустишь?.. – широко распахиваю глаза, вглядываясь в самое нутро малахитов. Пытаюсь, хоть и знаю, что вряд ли получится поразить его таким же взглядом, как Кот в сапогах, которого мы с Джерри вчера смотрели на одном из немногочисленных американских каналов.
- Не-а, - Эдвард явно наслаждается своим всемогуществом, держа меня в такой позе – ни вправо, ни влево – повсюду либо его руки, либо тело. Ухмыляется.
- Но это же нечестно…
- Честно. Все честно. Я предпочитаю печеньям кое-что получше.
Наклоняя голову и немного подаваясь назад, он устраивается возле моей груди, с наслаждением целуя её кожу. Руки тоже не дремлют – пробираются под спину, приятно массируя малость затекшие от неудобной позы мышцы.
- Дыши спокойнее, - наставляет Эдвард, осторожно следуя губами от моего плеча вниз по руке, - я же просто тебя целую. Ничего больше.
- Ничего больше… - эхом отзываюсь, поворачивая голову и открывая ему доступ к шее.
- У тебя бархатная кожа… клубника? – он делает вдох, с интересом глядя на меня. Угадывает шампунь?
- Земляника.
- Ну, почти, - хмыкает, продолжая свое занятие, - завтра надо будет купить тебе этих ягодок.
Движется ещё ниже. Вот уже на ключице. Все нежнее и нежнее, все трепетнее. Словно бы я сейчас растаю.
- Тебе стоит гордиться своей красотой, - вдохновленно шепчет Эдвард, улыбаясь.
- Ты первый, кто о ней говорит… - по коже бегут мурашки. Не сказать, что больно, но приятного пока мало…
- Первый? Не может быть.
- Именно так, - а вот после поцелуя легче. Если в том месте, где они сгрудились, то легче. Его губы теплые.
- В таком случае, гордости должно быть в два раза больше.
- Ты лицо заинтересованное…
- Может быть и так, - Каллен с готовностью кивает, ничего не оспаривая, - но в этом случае все ещё проще: тогда я буду тобой восхищаться. Вдвойне.
Робко улыбаюсь его словам – глупо отрицать, что они меня трогают. Испуг немного отпускает – расслабляюсь, как он и просил. Все в порядке.
- Как насчет того, чтобы… ш-ш-ш, - он удерживает мои дернувшиеся в направлении него руки, аккуратно их пожимая, - я не сделаю ничего дурного. Поверь.
Верю… верю, но все же…
- Извини.
- Ничего страшного.
Возвращается к прежнему делу. Отпуская мои ладони в надежде, что я не собираюсь мешать, Эдвард ласковыми и выверенными движениями проводит пальцами по моей груди. Раз, затем второй. Круг за кругом, следуя губами по уже проложенному маршруту. И если на первых порах я дрожу, не в силах с этим справиться, то потом дрожь практически унимается. Быть может, дело в том, что я не пускаю в голову страшные картинки?
- Нравится?
- Да.
Это честно. Это открыто. Это без тени притворства.
Правда, нравится. Очень…
Не думала, что подобное может быть приятным.
- Ну вот видишь, - он явно доволен и явно обрадован. Чуточку даже краснеет.
…Все кончается тем же поцелуем. Только ниже, куда ниже… и я впервые за столько времени, впервые, наверное, вообще за все свое существование, понимаю, почему Джессика так восхваляла занятие любовью…
Как же мне хорошо!
- И все же, мы будем вставать? – спрашиваю я, улыбнувшись и тому, что чувствую сейчас, и тому, что было прежде, в только-только растворившейся перед глазами картинке из недалекого прошлого. В тот момент я даже расплакалась, чем напугала Каллена, но, догадавшись, чему обязаны эти слезы, он лишь улыбнулся и… повторил.
- Нужно, да?.. – Эдвард будто бы меня не слышит. Явно надеется на продолжение, судя по поцелуям.
- Уже девять…
- Время слишком быстрое.
- У нас ведь есть весь день – если ты останешься в постели, конечно.
- Заманчивое предложение, - Каллен вздыхает, отрываясь-таки от меня, - к тому же, оно не совсем честное… но все равно не получится.
Боже мой, прошел почти год с того момента, как я встретила этого мужчину, а упрямство никуда в нем не делось. Похоже, это навсегда.
- Что такого важного тебя сегодня ждет? – сдаюсь, усаживаясь на простынях. Эдвард остается на подушках, закидывая руки за голову.
- Зоопарк.
- Мы идем в зоопарк?
- Мы с Джерри идем, - его лицо становится виноватым, но в то же время какие-то проблески хитрости, смешанной с нежностью, на нем видны весьма явно.
- А меня, что же, не берешь?
- Мы обязательно сходим с тобой ещё раз.
- Правда не берешь? – изумляюсь, без шуток глядя на него. Я думала, это игра…
- Belle, тебя ждет кое-что получше, чем парочка обезьян в клетках.
- Насколько получше?.. – опасливо спрашиваю, надеясь, что таких огромных и неожиданных сюрпризов, в каких за последний месяц Эдвард достиг совершенства, сегодня не будет.
- Намного, - заговорщически шепчет Каллен и затем, обещая больше не произносить ни слова, делает вид, что на молнию застегивает себе рот.
- Молчать нечестно, - я не понимаю, что он задумал, и не понимаю, почему не могу пойти с ними вместе, к тому же, если честно, побаиваюсь этого сюрприза. Зачем уводить Джерома из дома, дабы я его увидела? Что он собирается делать?..
- Ладно, значит, не буду, - мужчина одним точным движением заключает меня в объятья, снова укладывая на простыни рядом с собой.
- Скажи мне, Эдвард… - предупреждающе произношу я, надеясь подействовать на него таким тоном. Напрасные мечты, но попытаться ведь стоит, разве нет?..
- Скажу. Я все тебе скажу, - он усмехается, проведя носом по моей щеке и следуя точно к уху, дабы прошептать:
- Я скажу тебе, Изабелла, как сильно я тебя хочу… прямо сейчас!
И после этого заявления я больше не в состоянии ни спорить с ним, ни что-то выпытывать…
*
- Осторожно, любимый, ещё горячие, - я ставлю перед Джеромом тарелку с дымящимися блинчиками, укладывая на стол рядом вилку. Апельсиновый сок уже тут стараниями Эдварда.
- Спасибо, мамочка, - Джерри улыбается, посылая мне воздушный поцелуй. Я знаю, что он с нетерпением ждет, когда можно будет приступить, но, руководствуясь недавним неприятным опытом, раньше, чем они хоть немного остынут, брать не будет. За него я спокойна. А вот за Каллена-старшего…
- Твоя порция уже почти готова, - говорю я, наблюдая за тем, как он, щурясь, посматривает на блинчики Джерома.
- Кажется, я уже это слышал…
- Держи, папа, - малыш, слушающий нас обоих, мгновенно реагирует. Подвигает свою тарелку на середину стола, протягивая папе вилку, что лежит рядом. Кивает на свой завтрак, намекая, что обязательно поделится.
- Спасибо, китенок, - Каллен обнимает сына, чмокнув в макушку, и, отрезав маленький-маленький кусочек, пробует мою стряпню на вкус. Словно бы впервые, ей богу.
- Черничные! – радостно, как ребенок, восклицает он, - м-м-м… чем мы заслужили такое, мамочка?
- Кто-то вчера вовремя лег спать, - я переворачиваю оставшиеся на сковороде блинчики, чтобы они не подгорели, прежде чем обернуться к Калленам. С обожанием смотрю на Джерома, демонстрируя, кому адресую похвалу. Мальчику приятно такое слышать. Он улыбается шире, заканчивая с половиной своей тарелки.