Выбрать главу

Эмили МакИнтайр, Сэв Р. Миллер

Успокойся, сердце

 Вне серии

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.

Переводчик: Светлана П.

Редактор: Лилия С.

Обложка: Екатерина О.

Вычитка: Екатерина Л.

Переведено для группы: https://vk.com/bookhours

Любое копирование без ссылки на переводчика и группу ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Плейлист

Everything Has Changed - Taylor Swift, Ed Sheeran

When We Were Young - Adele

When We Were Younger - You Me At Six

Idle Town - Conan Gray

Sweet Nothings - Neck Deep

Force of Nature - Bea Miller

Pompeii - Bastille

Iris - Goo Goo Dolls

Всем тем, кто понес потери.

Пусть волны вашего горя никогда не будут больше вашей силы.

«Наша память — более совершенный мир, чем Вселенная: она возвращает жизнь тем, кого больше нет».

~ ГИ ДЕ МОПАССАН

ГЛАВА 1

— И почему ты такой засранец?

Пронзительный голос моей сестры пронзает тишину моей спальни, потрескивая из динамика телефона дальше по коридору. Закрыв лицо рукой, я перекатываюсь на спину и смотрю в покатый потолок, мышечная память отслеживает лепнину, несмотря на густую темноту вокруг меня.

Каждое утро одно и тоже.

Как и ночь.

Ворочаюсь с боку на бок, глаза горят от желания поспать, в то время как разум отказывается сотрудничать.

Сжимая кулаками хлопчатобумажные простыни, бросаю быстрый взгляд в угол комнаты, карие глаза вспыхивают в ответ, когда Моне поднимает голову. Его уши подергиваются в тусклом лунном свете, льющемся из окна, но, когда я не делаю ни малейшего движения, чтобы встать, пес снова устраивается на плюшевой кровати.

— Серьезно, Линкольн, возьми чертову трубку. Я знаю, что ты не спишь. Не заставляй меня приезжать туда и тащить тебя в город.

Фырканье вибрирует у меня в горле при мысли о том, что моя едва весящая пятьдесят килограммов сестра тащит меня куда-либо. Она, конечно, могла бы попытаться, но независимо от того, сколько сил ей удалось собрать, я бы не сдвинулся с места. Ни морально, ни физически.

Мужчины в семье Портер известны своим упрямством.

Тем не менее, мне не очень хочется иметь дело с ее язвительностью лично, да еще в такую рань, поэтому я переворачиваюсь и откидываю одеяло, принимая сидячее положение. Проводя руками по лицу, стараюсь не морщиться от грубой щетины на своей челюсти.

Когда я в последний раз брился?

Соскользнув с простыней, я отодвигаю занавеску и выглядываю в окно напротив кровати, любуясь луной, отражающейся от поверхности воды у берега.

Впитываю это великолепие, позволяя неподвижному, тихому воздуху окутать меня, как шерстяное одеяло, прежде чем развернуться и направиться по коридору. Моне вскакивает на ноги, наступая мне на пятки, как только я переступаю порог.

Моя сестра продолжает бессвязно бормотать, пока я рукой нащупываю выключатель на стене, щелкаю им и протираю глаза от усталости.

В течение пары ударов сердца, которые чувствую в горле, я стою перед деревянной полкой и смотрю на стационарный телефон.

Худшее решение на свете.

Вся привлекательность переезда в эту часть острова вращалась вокруг отсутствия сотовой связи, и все же я уступил, когда моя мать умоляла не отключаться от мира полностью.

Мне следовало догадаться, что телефон будет разрываться от звонков.

Стиснув челюсти, протягиваю руку и нажимаю кнопку громкой связи, обрывая сестру на полуслове.

— Что?

Дейзи усмехается.

— И не чтокай мне, будто я вырвала тебя из твоего первого эротического сна.

— Ну, ты королева прерванных половых актов.

— Во-первых, фу. Я лишь один раз зашла к тебе в комнату в старшей школе, и очень усердно работала, чтобы стереть образ твоей голой задницы из своего мозга.

Я ухмыляюсь и слегка наклоняюсь, чтобы прислониться к столу.

— Зато после этого ты научилась стучать, не так ли?

Моне скулит, опуская свою задницу на пол, и смотрит на меня снизу вверх.

— Во-вторых, пожалуйста, скажи мне, что ты на самом деле знаешь, что такое прерывание полового акта, а затем, пожалуйста, скажи, что знаешь, что это не эффективный способ контроля над рождаемостью. Мама будет в ярости, если ты обрюхатишь кого-нибудь из тех дурех, с которыми путаешься у Пити.

Мой правый глаз дергается, и я осторожно массирую место под бровью.

— Они не дурехи, — возражаю я, и в моем поле зрения мелькает вереница красивых лиц за все прошедшие годы.

Просто местные девушки, которые думают, что знают историю моей жизни из сплетен в маленьком городке — в частности, из церковной группы моей матери — и скрывают желание исправить меня под своим сексуальным аппетитом. И кто забывает о своем стремлении приручить непутевого одиночку в ту же секунду, как он заставляет их кончить.

— Но и не ученые. — Бормотание заполняет фон линии, а затем раздается какое-то шарканье, когда сестра передвигается. — Хотя они легкодоступны, так что я понимаю. И не осуждаю.

Еще как осуждает, но я не указываю на это. А также воздерживаюсь от замечания, что на самом деле прошло так много времени с тех пор, как я погружался в кого-либо, дуреху или кого-то еще, что мой член рискует отвалиться от такого пренебрежения. Моей ладони ему просто недостаточно.

Но если я упомяну об этом, тогда сестра будет волноваться, а все, что она и наша мать когда-либо делали, это волновались.

— Почему ты не спишь, Дейзи? — спрашиваю я вместо этого.

Я уверен, что уже знаю ответ, но хочу, чтобы разговор был сосредоточен на чем-то другом.

— Как будто ты единственный, кому разрешено вставать в четыре утра? Может быть, я просто позвонила, чтобы поболтать.

— Мне нужно вставать на работу, а ты никогда не звонишь просто так.

— Да? — спрашивает Дейзи, и я просто знаю, что одна из ее темных бровей изогнута в вызове. — Тогда во сколько ты лег спать?

Моне двигается вперед, кладя подбородок мне на колено. Я наклоняюсь, когда по линии раздается еще больше шарканья, почесываю между его большими глазами, пока жду. Приглушенные слова достигают моих ушей, хотя уверен, что они предназначены не для меня; успокаивающий, уговаривающий тон адресован моему племяннику, когда он начинает суетиться, точно по расписанию.

Наступает пауза, а затем тихое бормотание ребенка.

Наконец, моя сестра возвращается, испуская тяжелый вздох.

— Чарли не спал последние несколько ночей. Думаю, перепутал день с ночью или что-то в этом роде, и поэтому, чтобы не беспокоить маму, я выношу его на улицу и качаюсь с ним на качелях на крыльце, пока он не устанет.

Снова сжимаю челюсти, раздражение царапает горло. Я не заметил этого раньше, но в ее голосе слышится хрипотца, скрытая усталость, которую Дейзи пытается скрыть.