— Прости, если я напомнила тебе о ней, — шепчу я.
— Ты не напоминаешь мне о ней.
У меня сжимается грудь.
Линкольн тяжело выдыхает, этот лесной зеленый взгляд пронзает меня насквозь и пригвождает к месту.
— Я думаю, что ты — это она.
Я отшатываюсь от его слов, смех вырывается из моего горла.
— Что? — раздраженно выдыхаю я. — Ты ударился головой? Это безумие, Линкольн.
— Я знаю, — ворчит он. — Но...
Его слова прерывает резкий стук в окно со стороны пассажира. Взгляд Линкольна движется мимо меня и становится жестче, и я поворачиваю голову, чтобы встретиться лицом к лицу с Алексом, заглядывающим внутрь.
Я совсем забыла, что он остановился здесь.
Вздыхая, я оглядываюсь на Линкольна.
— Послушай, я хочу поговорить об этом подробнее, но... Я родилась в Вашингтоне, я даже не отсюда, ясно? Я не могу быть тем же человеком, о котором ты думаешь.
А затем я открываю дверь и выпрыгиваю из грузовика, переключая свое внимание с вспышки Линкольна на то, что действительно важно: мою работу. И я твердо намерена перестать терпеть неудачи.
Три часа спустя мы с Алексом все еще на том же месте, где были, раскладываем все имеющиеся у нас улики и все наши заметки, пытаемся соединить точки, но только ходим по кругу. И как бы я ни старалась сосредоточиться, это чрезвычайно трудно из-за того, что Линкольн тоже не сдвинулся с места.
Он не ушел.
Просто сидит в углу комнаты, положив локти на колени, сложив руки в молитве у рта, в то время как его глаза прикованы к каждому моему движению.
«Он сумасшедший».
Жар его взгляда обжигает мою шею, и этого в сочетании с тем фактом, что в этом деле ничего не складывается, достаточно, чтобы я взорвалась, как гейзер.
— Что? — рявкаю я, бросая ручку и поворачиваясь, чтобы встретиться с ним взглядом.
— Ты родилась в Вашингтоне? — спрашивает он.
Подняв голову к потолку, я щиплю себя за переносицу.
— Да, Линкольн. В Вашингтоне, а потом мы переехали в Мэн, когда я была в пятом классе.
Он прищуривает глаза.
— Чего ты от меня хочешь? Хочешь, чтобы пошла в дом своих родителей и откопала свое свидетельство о рождении или мои фотографии, просто чтобы доказать это?
Он наклоняет голову.
— Это не повредит.
Алекс прочищает горло, его взгляд мечется между нами.
— О чем вы двое говорите?
Я раздраженно машу рукой в сторону Линкольна.
— Он сумасшедший.
— Я не сумасшедший, — твердо заявляет Линкольн.
— Так и есть. И я не собираюсь выполнять свою работу здесь, пока не съезжу в дом своих родителей, просто чтобы ты мог успокоиться и позволить мне сосредоточиться на деле.
— Ого, — вмешивается Алекс. — Подожди. Что?
— Отлично, — отрезает Линкольн. — А потом мы вернемся на воду.
Я качаю головой.
— Нет. Ты выйдешь на воду. — Я киваю в сторону Алекса. — С ним.
Алекс усмехается, откидываясь на спинку стула, и Линкольн усмехается.
— Черт возьми, нет. Он не приблизится к моей лодке.
— Ты заставляешь меня тратить свое время, а я хочу раскрыть это дело.
— Мой ответ — нет, — снова говорит он.
Сжимаю губы от раздражения.
— Чем быстрее мы раскроем дело, тем быстрее навсегда исчезнем из твоей жизни.
Линкольн вздергивает подбородок, прищурив глаза.
— Отлично.
Я улыбаюсь, от раздражения у меня ломит кости.
— Отлично.
Встав, я хватаю свое пальто и просовываю руки в рукава.
— Подожди, куда ты собралась? — спрашивает Алекс.
— Домой, — отвечаю я, указывая на дверь.
— Прямо сейчас? — Его брови приподнимаются.
Я ухмыляюсь, надевая туфли и роясь в сумочке в поисках ключей.
— Нет времени лучше, чем сейчас.
Внезапный укол беспокойства пронзает мою грудь и скользит вниз по животу. Сжимая ключи в кулаке, я указываю на парней.
— Вы ведите себя хорошо и не делайте ничего такого, чего бы не сделала я.
ГЛАВА 27
Вместо того чтобы направиться на воду с Карузо на буксире, я еду в центр города и паркуюсь на почти пустой стоянке возле Пити.
Перегнувшись через сиденье, я открываю бардачок и достаю пластиковый пакет, полный моих личных улик — вещей, которые не поместились в мой сейф, — пробегая пальцами по глянцевому материалу.
Смотрю на полароидный снимок, где я рукой обнимаю Морган за плечи на вечеринке по случаю ее десятого дня рождения, мы оба наклоняемся, чтобы задуть свечи. Это была наша маленькая традиция каждый год: вместе задувать свечи и молча загадывать желание.
Дыра в моем сердце, которую когда-то заполняло ее присутствие, гноится тем дольше, чем дольше я смотрю на снимок, кровоточа, как будто ее снова открыли, поэтому я складываю пакет и выхожу из грузовика, поежившись от свежего послеполуденного воздуха.
Как обычно у Пити мало посетителей; молодая пара сидит в кабинке в дальнем углу, чокаясь своими пинтами, как будто празднуя, но в остальном зал пуст.
Не то чтобы это мешало кому-то украсить это место к Хэллоуину.
Вхожу внутрь, дверь за мной захлопывается, и Иза высовывает голову из-за стойки бара. Улыбка расплывается на ее лице в форме сердца, и она постукивает костяшками пальцев по металлической крышке, шевеля бровями.
— Так, так, — щебечет она, скрещивая свои татуированные руки на груди. — Посмотрите-ка, что притащили мертвые омары.
Я подавляю улыбку в ответ, мои ноги тяжелеют, избегая кудахчущей ведьмы у дверей и сокращая расстояние между нами.
— Иза.
— Это все, что я получаю? Господи, Линк, сколько я стараюсь, чтобы этот город уважал твое имя, и даже не могу получить: «рад тебя видеть»? Жестоко.
Закатываю глаза, тепло разливается по моей груди, когда я вытаскиваю деревянный барный стул и сажусь на него верхом, положив предплечья на стойку.
— Рад тебя видеть.
— Намного лучше. — Оглянувшись через плечо, она распахивает кухонную дверь каблуком, крича: — Гейб, твой парень здесь!
— Гейб здесь? — спрашиваю я, обшаривая взглядом комнату в поисках его.
— В течение последнего часа. Позвонили ему из-за взлома, и с тех пор мешает нам работать. Собирает показания и прочее дерьмо.
Я поднимаю бровь, переводя взгляд на пол позади меня.
— Мешает обслуживать двух клиентов?
Ее губы сжаты, выражение лица смягчилось.
— Пришел сюда, чтобы заставить меня чувствовать себя плохо? Потому что тебе необязательно было тащить свою задницу через весь город только для того, чтобы сделать это. Я и так получаю много дерьма от своих родителей и Арчера.
Вздохнув, я качаю головой, лезу в карман пальто и достаю пакет. Расстегнув верхнюю часть на молнии, вываливаю содержимое и раскладываю.