— Я...
Затем Линкольн прижимается губами к моему центру, и даже через ткань прикосновение ощущается как тысяча электрических вольт, пронзающих меня. Мои бедра сжимаются вокруг его головы, и я глубже вжимаюсь в него.
Он погружает пальцы под шов моих трусиков, сдвигая их в сторону, и прохладный воздух обжигает мою кожу.
— Боже, ты так чертовски хорошо пахнешь, — стонет он. — Скажи это, Морган.
— Я твоя, — выдыхаю я, мой желудок переворачивается, когда я произношу эти слова.
Линкольн языком скользит по моему клитору, как будто изголодался по вкусу.
Я стону, не в силах удержаться от этого звука — даже несмотря на то, что мы находимся в общественном месте — и мое тело откидывается назад, от движения локтями опускаюсь на стол, несколько листков бумаги и ручки со стуком падают на пол.
Звук громкий, но мне все равно.
Потому что все, что он делает, кажется невероятным.
— Линкольн, — выдыхаю я.
Мужчина хмыкает, его язык кружит кругами вокруг моей чувствительной плоти, затем движется вниз, чтобы слизать влагу, которая постоянно вытекает из моего входа. Жар его рта заставляет мои ноги дрожать, глубокая боль поселяется в моей сердцевине и медленно распространяется наружу, пока не захватывает мои легкие и не останавливает дыхание.
Я так близко.
Одной рукой отпускаю его волосы и тянусь, чтобы потереть клитор, когда он проводит языком по моему входу, слизывая соки.
— О, черт, — шепчу я, чувствительные нервы пульсируют под моими пальцами.
Его глаза сверкают, когда мужчина откидывается назад и смотрит, как я трогаю себя, рукой скользя вниз и сжимая член, который заметно напряжен в его штанах. Затем Линкольн убирает мою руку и обхватывает мой клитор губами, втягивая его в рот, кончик его языка двигается взад и вперед, когда он сосет.
— Боже мой, — выдыхаю я, мои ноги неудержимо дрожат.
Мои соски затвердели, напряжение в мышцах усилилось.
— Пожалуйста, — умоляю я. — Пожалуйста, Линкольн.
Он продолжает свою атаку, кончиками пальцев скользит внутрь и изгибает их вверх. Я откидываю голову назад от этого вторжения, ощущение переполняет мое тело и сбрасывает меня с края обрыва.
Я резко распадаюсь на части, мое тело вибрирует рядом с ним, когда эйфория распространяется по каждому нерву; ошеломляющее блаженство, которое заставляет меня парить в пространстве и отключаться от удовольствия.
Его рука летит к моему рту, прижимаясь достаточно сильно, чтобы заглушить шум. Я кусаю его ладонь вместо того, чтобы кричать в воздух.
Медленно я спускаюсь с небес, мое тело ослабело, а мозг затуманился.
— О, боже мой, — выдыхаю я.
Линкольн скользит своим телом по моему, продвигаясь вверх, затем наклоняется надо мной, его губы опускаются, чтобы прижаться к месту соединения моего плеча и шеи.
— Грешная девчонка, кончаешь мне на язык и выкрикиваешь имя Господа в процессе, — громыхает он мне в ухо.
Затем он двигается, пока не оказывается прямо надо мной, его дыхание смешивается с моим, наши взгляды встречаются.
Моя грудь сжимается, когда я смотрю в его глаза, не зная, что происходит, но не в силах оторваться.
Я чувствую свой запах на его губах, и это посылает еще один всплеск желания через меня. Поднимаюсь, запускаю пальцы в его растрепанные волосы и притягиваю его лицо к своему, кусая его нижнюю губу.
Линкольн стонет, вес его тела обрушивается на меня сверху, толстая эрекция трется о мою чувствительную сердцевину, заставляя меня хотеть почувствовать, как он погружается глубоко в меня и разрушает меня для всех остальных.
— Линкольн, пожалуйста, — говорю я ему в губы. — Трахни меня.
Его глаза вспыхивают, и он снова стонет.
— Ты даже не представляешь, как сексуально слышать эти грязные слова из твоего милого маленького ротика.
Он наклоняется, пряжка ремня лязгает, когда мужчина поспешно расстегивает ее, и моя киска пульсирует в ожидании.
— Эй?
Голос далекий и приглушенный, но этого достаточно, чтобы вывести меня из оцепенения.
Линкольн отскакивает назад в то же самое время, когда я поднимаюсь, и мы оба пытаемся привести себя в порядок, когда слышим стук шагов по коридору.
— Carina?
— Черт, — бормочу я, поправляя волосы и спрыгивая со стола, спотыкаясь, когда пытаюсь натянуть джинсы. Бросаю взгляд на Линкольна, прислонившегося к передней части стола с легкой ухмылкой на лице.
Я указываю на него.
— Не начинай.
Он поднимает ладони вверх.
— Я ничего не делаю.
— Здесь есть кто-нибудь? — Голос Алекса теперь ближе, и я выдыхаю, у меня внутри все переворачивается, зная, что он бросит на нас один взгляд и поймет, что все, что он сказал в участке, было правильно.
Закрыв глаза, я считаю до трех, подхожу к двери офиса и распахиваю ее, Алекс появляется с другой стороны.
— Сло... — Его голос затихает, когда его глаза расширяются, взгляд медленно скользит по моей фигуре, прежде чем пройти мимо меня и затвердеть в камень.
У меня сжимается грудь, когда я понимаю, что он смотрит на Линкольна.
— Алекс. — Я приклеиваю ухмылку. — В чем дело?
Его челюсть напрягается.
— Я получил ордер. Давай арестуем Пола Дженсена за убийство.
ГЛАВА 35
«Скажи мне, что ты моя».
Господи. О чем, черт возьми, я думал, говоря это Морган — Слоан — Боже. Как бы ее, блядь, ни звали.
Но в этом-то и проблема — я не думал. Вообще. С меня было достаточно ее притворства, и я заставил ее признаться, что между нами что-то есть. Что-то определенно есть, и это было очевидно с той секунды, как мы встретились.
Независимо от того, моя она Морган или нет, я заявил свои права, несмотря ни на что.
И в кабинете самого проповедника Картрайта, не меньше.
Плюхнувшись на заднюю скамью церкви, я кладу голову на деревянную поверхность, уставившись на сводчатый потолок и массивный световой люк. Пасмурное небо не добавляет много яркости комнате, вместо этого окутывая проходы тенями.
Мне было бы жутко, если бы я не провел здесь свое детство, временами даже больше, чем в собственном доме.
— Когда они начали допускать дьявола в святые места? — Голос эхом отдается от потолка, раздражая нервы, которые я сдерживал с тех пор, как Алекс прервал мое время с Морган.
Прошло пятнадцать минут с тех пор, как они ушли, чтобы арестовать Пола Дженсена и совершить обыск его дома, и с тех пор я пытаюсь утешить свой член.
Теперь, когда я поворачиваюсь и вижу, как Джордан Томас ковыляет через парадные двери, мой член сдувается до такой степени, что не уверен, что когда-нибудь смогу использовать его снова.
Сняв шапку с головы и сунув ее в карман, Джордан идет по проходу, занимая место в дальнем конце скамьи напротив меня. Он выдыхает, достает из кармана пальто завернутую в бумагу фляжку и поднимает ее к статуе Иисуса на помосте.