Я хмурюсь.
— Я не говорил, чтобы он качался сам.
Она открывает рот для возражения, но затем мы слышим, как открывается входная дверь, два глубоких голоса отражаются от стен, когда Пол Дженсен и Джордан Томас входят внутрь.
Под мышкой у Пола сверток в фольге, оленье мясо для вяленья, которое Алекс поможет ему приготовить позже, и упаковка из шести банок пива в другой.
На голове Джордана шапка от костюма омара, который моя мама купила для него; он соответствует костюму рыбака, который она нашла в бутике на Хэллоуин в Портленде. Костюмы пары, если вы спросите меня.
Мне просто интересно, она думает, что никто из нас не догадывается?
Не то чтобы мне особенно хотелось спрашивать; на самом деле мне необязательно знать, с кем спит мой деловой партнер.
Особенно когда моя мать согревает его постель.
Двое мужчин кладут свои вещи на стол в углу, оглядываясь на готический декор, который установила моя мать. Верная себе, она отказывается позволить тому, что произошло два года назад, помешать ей отпраздновать праздник в честь моего отца.
Только теперь это гораздо более семейная вечеринка.
— Ого, — говорит Джордан, сжимая мое плечо. — Что мы пропустили?
— Могут ли дети получить сотрясение мозга? — спрашивает Иза, позволяя моей матери подхватить Чарли на руки.
— Думаю, что любой может получить сотрясение мозга, — отвечает Алекс, помешивая что-то в кастрюле. — У него бегающий взгляд?
Моя мама хмурится, хватая Чарли за подбородок и пытаясь заглянуть ему в глаза.
— Он совсем малыш, дорогой. Они всегда бегающие.
— Как сильно он ударился о землю? — Алекс выключает горелку и подходит, чтобы осмотреть повреждения. Он щурится на синяк, поджимая губы.
— Я не знаю, — говорит Иза, покусывая нижнюю губу. — Средне? Но он на самом деле никак не отреагировал, так что...
Алекс наклоняется так, чтобы его глаза были на одном уровне с Чарли.
— Где болит, приятель?
Как будто работая по какому-то отложенному таймеру, в уголках глаз Чарли появляются морщинки, большие, жирные слезы скапливаются под веками. Он указывает на свой лоб, давясь рыданиями.
К моему удивлению, Алекс протягивает руку, забирает его у моей матери, когда раздаются крики, и уходит от толпы.
Отходит в угол комнаты, тихо что-то шепча на ухо малышу, даже когда его крики становятся оглушительными. Похлопывает Чарли по спине, пока тот вместо этого не начинает икать.
— Волшебник, — шепчет мама, ухмыляясь и возвращаясь к замешиванию теста.
— Ты что-то вроде детского шептуна? — Я поднимаю бровь, принимая пиво, которое Пол молча протягивает мне.
Алекс качает головой, посмеиваясь.
— Что-то вроде того.
После этого атмосфера в кухне немного успокаивается, и я отодвигаюсь в сторону вместе с Полом, который лезет в карман брюк и достает маленькую черную коробочку.
Я сжимаю губы вместе.
— Э-эм… Мне неприятно говорить тебе об этом, Дженсен, но я вроде как уже в отношениях с твоей дочерью.
Он хохочет, закатывая глаза, и у меня в груди разливается искра тепла, когда я вижу его таким чертовски счастливым. Его собственные отношения с Морган напряженные, над ними они работали в течение последних двух лет, но я могу сказать, что они оба стали счастливее.
Удивительно, как много меняется, когда ты находишь те части себя, которых так долго не хватало. Даже больше, когда вы с самого начала не знали, что вам чего-то не хватает.
И если Морган пока не готова починить ту часть, где находятся ее приемные родители, с которыми я встречался всего один раз, то я рад, что у нее, по крайней мере, может быть это. Что бы это ни было.
Это лучше, чем ничего.
Я беру коробочку у Пола, поворачиваю ее в пальцах, прежде чем открыть крышку, открывая потрясающее серебряное кольцо с массивным бледно-голубым драгоценным камнем посередине.
— Прямо как ее глаза. — Я сглатываю, моя грудь горит от эмоций.
— Оно принадлежало ее маме. — Пол улыбается, глядя на кольцо, на его глазах выступают слезы. — Я знаю, ты сказал, что хочешь купить ей что-то новое, когда спрашивал, но я обнаружил его на прошлой неделе, когда убирался на чердаке, и подумал...
Он замолкает, прочищает горло и пожимает плечами.
Я ухмыляюсь.
— Ты молодец, старина.
— Кстати, где Морган? — спрашивает Иза, визжа в свое пиво, когда видит кольцо. — О, боже мой! Оно чертовски великолепно. Она умрет, когда увидит его. — Морщась, она щурится на меня. — Извини, неудачный выбор слов.
Иза и Морган продолжили с того самого места, на котором остановились двадцать лет назад. Вернулись к старым привычкам, их дружба расцвела так, как будто никогда не прекращалась с самого начала. Трудно найти в ней недостатки, когда я знаю, что Иза приносит моей девочке столько счастья, поэтому я игнорирую ее комментарий и стараюсь не позволять ее волнению нервировать меня.
Я почти уверен, что Морган скажет «да», когда я попрошу ее выйти за меня замуж, но это не останавливает пот на моих ладонях и не успокаивает беспорядочное биение моего сердца.
Несколько секунд спустя Дейзи спускается по лестнице, ее волосы собраны в беспорядочный пучок на макушке. Она резко останавливается, когда видит Алекса в углу, укачивающего ее сына, и ее лицо напрягается, брови сдвигаются.
— Какого черта, Линкольн? — огрызается она, складывая руки на груди. Воздух в комнате замирает, словно под нашими ногами появляется яичная скорлупа, как это всегда бывает в последнее время с моей сестрой.
Мама всегда говорит, что гнев — сводный брат печали, и Дейзи превращает свое личное горе в невыносимость. Она — бомба замедленного действия, и мы все застряли в ожидании неизбежного взрыва.
— Я прошу тебя присмотреть за Чарли полчаса, а у него уже синяк, и его передали почти незнакомому человеку?
Она топает, вырывая малыша из рук Алекса; по какой-то причине парень просто смотрит на нее, когда она бросает на него неприязненный взгляд, совершенно не смущенный ее отношением.
— Я не совсем незнакомец, tesorina13, — ворчит он, и она закатывает глаза, поворачиваясь ко мне лицом.
Я прищуриваюсь, глядя на него, задаваясь вопросом, что, черт возьми, это было, но у меня нет времени на размышления, потому что Дейзи снова срывается.
— Надеюсь, что ты лучше умеешь утешать свою нервную девушку, чем моего ребенка, — шипит она, усаживая Чарли себе на бедро.
В комнате становится невероятно тихо. Мое лицо горит, в горле образуется комок, из-за которого трудно дышать.
— О чем ты говоришь?
Дейзи пожимает плечами.
— Она там наверху в панике последние полчаса. Не знаю, в чем ее проблема.
Я оглядываю комнату, и все смотрят на меня с подавленным выражением лица.
— Что? — говорю я, не в силах произнести ничего, кроме односложных слов, паника охватывает меня изнутри.
— Тебе лучше пойти поговорить со своей девушкой. — Моя мать кивает на лестницу.