– Интересные слова произносишь ты, о моя возлюбленная королева, - без тени смущения отпарировал Тилос. - Интересно, как отреагирует на них Совет Племен, буде я сообщу ему о твоих словах? Издревле мир в степях охраняла не стража владыки, но табу и клятвы вождей…
– Я помню, - хищно улыбнулась Тарона, ее ноздри раздулись. - Но времена меняются, ох, меняются… Смотри, посланник, как бы и в самом деле твои кишки не оказались намотанными на жертвенный алтарь! Мои жрецы умеют это делать так, чтобы дать жертве сполна насладиться своими страданиями.
– Спасибо за предупреждение, прекрасная королева, - издевательски полупоклонился Тилос. - Но такое я уже слышал. Если Кугарос не натянет мою шкуру на барабан, если Ругер не сделает из моего черепа пиршественную чашу, если ар-Зибарон не превратит мою голову в мяч для священной игры, я обязательно позволю твоим жрецам насладиться моими предсмертными воплями. Кстати, познакомься. Это Элиза, моя… хм, знакомая. Элиза, познакомься с Тароной, королевой тарсаков. Поболтайте пока, девочки, а мне еще кое с кем надо парой слов перекинуться.
– Итак, княжества Севера предлагают мир, - голос Тилоса отчетливо разносился по тронному залу. Племенные вожди и их представители с бесстрастными лицами смотрели на него, явно прикидывая выгоды предложения. - Еще раз вкратце повторяю условия: специально оговоренная дань совету вождей и Великому Скотоводу, да не высохнет вода в его фонтанах, - он отвесил почтительный поклон ар-Хотану, сидящему в небольшом каменном кресле на нижних ступенях трона, - снижение торговых пошлин, клятва о вечном перемирии. От себя лично могу добавить, что, хотя княжества могли бы пойти на большие уступки, сверх предложенного они не уступят ни зернышка. Выплата дани и так вызовет град насмешек, а выкликнуть нового князя на Севере куда легче, чем выбрать вождя здесь, в благословенном Сураграше. Я бы посоветовал принять их условия, ибо большего вы не добьетесь.
– Когда мои воины обрушатся на разжиревший Север как голодная саранча, - Тарона, небрежно развалясь в кресле, поигрывала драгоценным стилетом, - они получат все. И тучные стада, и зеленые пастбища, и все драгоценности, которые скупые князья прячут в сырых погребах - все станет моим. Я имею в виду - нашим, - она широким жестом обвела зал. Нестройный гул голосов поддержал ее. - Так с какой стати мы должны соглашаться на мир в обмен на жалкие подачки?
– Мир имеет свою ценность, - спокойно ответил Тилос. - Ваши кони завязнут в непроходимых северных лесах и болотах, ваша пехота обломает зубы о могучие северные твердыни, чьи каменные бастионы на десятки саженей возвышаются над самыми высокими деревьями. Возможно, нарушат свой нейтралитет тролли, орки возьмут в руки откованные ими же ятаганы. Еще неизвестно, чья возьмет в кровавой бойне. Так не лучше ли торговать и процветать в мире, чем усеивать трупами поля сражений? Или женщинам тарсаков нравится отправлять своих дочерей на бессмысленную смерть?
– Женщины тарсаков, - оскалилась Тарона, - сами решат, что им нравится, а что - нет. Наши дочери с радостью умрут ради жизни племени, княжий посланник, и их матери и даже мужья умрут плечом к плечу с ними, если потребуется. Среди них нет таких трусов, как ты!
– Ты сказал все, что мог, северянин? - холодно осведомился Зур Харибан. - Гуланы поддержат тарсаков в любой момент, и я не услышал, почему мы не должны так поступить. Думаю, остальные - тоже. Ну, что? Я предпочту потратить вечер на развлечения, не на пустую женскую болтовню.
– Осторожнее насчет женской болтовни, - предостерегающе взглянула на него королева тарсаков.
Гулан раздраженно оглянулся на нее и пожал плечами.
– Почему же? - осведомился он. - Мы столько времени слушали, как ты болтаешь с обабившимся северянином! По-моему, это и есть женская болтовня…
– Зур… - предостерегающе произнес доселе молчавший ар-Хотан. Гулан криво усмехнулся и замолчал. Тарона снова нехорошо взглянула на вождя, но тоже удержалась от ответа.
– Итак, - Суддар ар-Хотан поднялся из своего креслица и начал мерить шагами тронную залу, - я думаю, что Совет Вождей услышал все, что мог сказать посланник северных княжеств. Хочет ли еще кто-нибудь из присутствующих высказаться.
– Хватит болтать языком! - с сильным акцентом проскрипел на общем сапсап. - К Валараму северных князей с их змеиной болтовней! Если война - так война, мир - так мир. Мы присоединимся к большинству, но уж решите, наконец!
Ропот прокатился по залу. Тилос быстро обвел вождей взглядом из-под ресниц. Вожди явно колебались и не спешили соглашаться. Ну что ж, с горечью подумал он. Все, как и просчитано - от плохого к худшему. Как же неприятно иногда убеждаться в собственной правоте…
– Кто хочет принять предложение северных князей? - громко спросил ар-Хотан. - Говорите, ваш голос услышат.
Гробовое молчание стало ему ответом. Несколько вождей - в основном мелких племен, не играющих в политике ровным счетом никакой роли, неуверенно переглянулись. Остальные с каменными лицами смотрели прямо перед собой.
– Итак, - царедворец с деланным сожалением повернулся к Тилосу, - Совет Вождей отклоняет твое предложение. Имеешь ли ты сказать еще что-нибудь?
Тилос молча поклонился и направился к выходу.
– Эй, милый! - настиг его голос Тароны. - Не забывай про мое гостеприимство!
Не оборачиваясь, Тилос с силой толкнул каменные створки и вышел в пиршественный зал. Свита уже подчистую объела дастархан и теперь бесцельно бродила по залу. Их, кочевников и скотоводов, мало волновали фрески и гобелены, и только томящая скука читалась в их взглядах. Посланник взглядом нашел забившуюся в угол Элизу и кивнул ей. Девушка со всех ног бросилась к нему и с силой ухватилась за его руку.
– Где ты ходил? - дрожащим голосом спросила она. - Столько времени…
– Мы разговаривали не дольше получаса… - Тилос с запозданием вспомнил, что Элиза не знает счета времени. - В общем, недолго. Ты вся дрожишь, милая моя, - он осторожно высвободил руку и приобнял девушку за плечи. Ее худое тело сотрясала крупная дрожь. - Что случилось? - Не останавливаясь, он увлек Элизу к выходу. В бойнице под потолком - блеск металла. С Великого Скотовода станется всадить арбалетную стрелу в спину неудачливому посланнику. Пора завязывать с рискованной игрой. Результаты все равно мизерные. На всякий случай девочку - вперед, чтобы прикрыть от болта…
– Тилос, я боюсь! - Вот это да! Чтобы вырвать у трущобной крысы такое признание, нужно, чтобы она действительно перепугалась до смерти, а то и сильнее. Возможно, зря я оставил ее наедине с Тароной… - Почему королева так меня ненавидит? Я же впервые с ней встретилась? Она же… она… она меня убьет, я вижу!
…так, теперь самое интересное. Жаль девочку, но сейчас не до очередного бездомного котенка. Как взглянула на меня Мира, когда я привел Элизу! Сколько раз ловил я на себе такие осуждающие взгляды - и все никак не привыкну.
– Элиза, слушай меня внимательно. Я должен извиниться перед тобой за то, что крупно тебя подставил. - Взгляд - непонимающе-обиженный, ареска комично сбилась набок. Девочка, совсем девочка… Сколько таких бездомных голодных детей шатаются по улицам, убивают и погибают, попадают в рабство! Именно ради них ты крутишься, ради них - ради будущего. Только сегодня до светлого будущего не ближе, чем три века назад. - Тарона действительно тебя ненавидит. Ненавидит лишь за то, что увидела рядом со мной. Она с радостью прикончит тебя, если дотянется. Помнишь, что она обещала сделать с моими кишками? Поверь мне, палачи тарсаков способны и на большее.
– Почему?… Зачем?… - на ее глазах уже явно блестят слезы. Не дави на ребенка, нет нужды.
– Неважно. Извини, Эла, ты попала в жернова большой политики. Сейчас тебе нельзя оставаться в Граше. Вон наш паланкин, ныряй, по дороге поговорим.
В качающейся тьме паланкина - два блестящих от слез, но настороженных глаза. Уже оправилась - хорошо. Хуже нет объяснять план действий ревущей девчонке.
– Вот обещанная плата, - два увесистых мешочка падают в подставленные ладони и сноровисто исчезают в складках платья. Трущобный волчонок - всегда волчонок, деньги из рук не выпустит, даже умирая. - Плата - как договаривались, но один макед разменян медью. Не трать сразу все, еще пригодится. Теперь слушай внимательно и запоминай.