На работе, команда привычно ловила его напоминания. После упорного поиска моторной поломки, и трудного исправления железной кривизны, Иосиф Аронович отпускал мотористов домой, сам оставался дежурить внутреннее сгорание и ток генератора, выуживал остаточные неполадки деталей. Мазут заканчивался, дизель глох, и он просыпался от тишины уверенный, что до вечера, электричество ферме больше не понадобится. Шёл на ранний наряд нового дня.
Его сын Исаак по годам не намного уходил, от самого младшего из воспитанников. Младшего фамилию имел Волчёк. Когда подрос, стал Василии Афанасьевичем, - руководителем колхозного трудпроцесса. Село электрифицировали, инженер - механик перерос устаревшие технические знания Иосифа Ароновича, и механик-старик уехал с женой так же неожиданно, как и появился в невзрачном доме. Уехал на родину, чтобы пенсией подправлять двор своего отца, где когда-то научился иметь технические навыки и нужное здоровье.
Его женатый сын остался работать в потребсоюзе района, - рассыльным перевозчиком продуктов местного производства. Тяжёлым мотоциклом с объёмным боковым прицепом, развозил по магазинам района внутрицеховые товары. Иногда, - когда Исаак снабжал буфет и магазины села, в котором познал себя, - он гостил у Волчка; в отличие от его отца, воспитанник имел время для отдыха, не грязнил руки мазутом, ни спал рядом с устаревшими моторами. Так теперь устроено.
Каждое поколение меняет обстановку.
Друзья пили вино и, называли годы, в которых живёт начальство: длинным удовольствием, самым удачным строем настоящего времени. Своим образом жизни начальники показывали, как смена строя влияет на текущее поведение. Сам по себе строй, не имеет лица, о нём нужно судить по новым людям. Их много в старом селе. Выморочных домов больше не осталось.
Дома в сёлах, как и прежде, не закрывались на замки. Велосипеды, мопеды, мотоциклы оставляли на улице без всякой страховки, не нуждались в запорах и пробоях. Всякая домашняя живность беззаботно бродила весь день по травянистому стадиону и остаткам бывшего луга, беспашенной земли осталось мало. Простые люди, вынуждено соблюдали стеснённые возможности, ждали быстрое наступление коммунизма, при котором отпадут все остатки принуждения.
...Хотя, в любом селе всегда найдутся работники, для которых принуждение самое удачное чувство в жизни.
Сынок Волчка, - Малый Волчёк забрался на мотоцикл дяди Исаака, бренчал губами работу цилиндров и хвастался, говорил ребятам махалы, которые его окружили, что сейчас пока отец и дядя Исак пьют вино, он гоняет по каменным брусчаткам Харькова. Малый, о наличии других городов не слышал.
- А что там под брезентом в коляске? - спросил Бобочка, - набитый коротыш, младше остальных, но старше Волчка. У него три брата старшеклассники, потому он смело ходит по махале, и по всем улицам села.
Из-под брезента, действительно пахло чем-то вкусным. Ребятня окружила коляску, все стали пронюхивать покрывало. Ваня Модуль дольше всех держал нос над накидкой, перед тем как поднять голову ещё раз звучно вдохнул материю и сказал:
- Там колбаса и сыр!
Волчёк был горд, что управляет таким насыщенным мотоциклом, гордо сидел в седле с резиновой лукой. Он нажал вздутую чёрную кнопку на руле, и пузырчатым ртом продудел всей толпе предупредительный сигнал: - Ппиииииппп! Ему показалось, что от протяжности сигнала все повисли над потресканной землёй. Из высокого неба три брата-сокола повторяли сигнал, клекочут соколы, скрипят клювами - выглядывают куриных птенцов.
- Давай посмотрим, угадал ли Модуль, - предложил Петя Панч, он был выше многих, к тому же родственник, поэтому первым принялся отстёгивать накидку. Вова Буря надул губы и тоже помогал открытию дня. Волчёк часто замигал веками, не знал, продолжать ли гордиться тем, что самый младший тут сидит за старшего, или обидеться на старших. Откинули скрипучую материю и, все увидели то, что сразу захотелось распробовать: ржаное печенье в коробках, ящики с бутылками лимонада, буханки сыра, чесночный шпик, леденцовые петушки... Самые несдержанные стали облизываться, принялись чесать носы. Панч взял бутылку лимонада и посмотрел через неё на солнце.
- Я скажу дяде Исааку, - Волчёк глядел в сторону калитки.
- Предатель! - заключил Вова; и все согласились с ним. Только Лёша Пельтек несогласным стоял в стороне, он не разделил Вовин вывод.
- Скажу отцу!..
Все приуныли, даже отошли в сторону, насуплено глядели на раскрытую коляску. Волчёк тут же вырос.
Атаман махалы Мачо Кирилл подошёл к Волчку и стал шептать на ухо секрет: - Понимаешь Малый, - он положил руку на малое плечо, - мы в воскресенье с каракуртскими албанцами, на развалинах хутора, будем играть в войну, ты тоже будешь воевать; если не подкрепимся перчёными колбасками и печеньем, - не будет силы, можем не выиграть.