— Что все это значит? — спросил я и тут же почувствовал боль в шее.
Никакого ответа. Незнакомые лица. Хмурые, серьезные и такие молодые! Двое из тех, что сидели на столе, просто красавцы. У парнишки на ящике нос великоват. Тот, что у лестницы, настоящий атлет. Он, конечно, знает свою силу. Прекрасно продуманный полукруг. Тот маленький был в кафе, за соседним столиком. Стало быть, они за мной следили. И когда мы шли с Амоном, несколько раз проезжала мимо машина. Тщательно подготовленная операция. Левый из троих на столе стряхнул на пол пепел, сделал глубокую затяжку и, вдыхая дым вместе со словами, медленно проговорил:
— Берк, ты знаешь кого-нибудь из нас?
Он мне «тыкал».
— Полагаю, что вопросы задавать должен я, — ответил я.
— Полагаешь. Скоро ты увидишь, что все пойдет не так, как ты, Берк, полагаешь. Знаешь кого-нибудь из нас?
Они и в самом деле уделили мне много внимания.
— Прежде всего я не помню, с каких пор мы на «ты».
Помещение пересекали пучки выбившегося откуда-то света.
— Не будь педантом. Кого ты знаешь?
Я не вправе их разочаровывать.
— В отдельности никого. Однако ж шпана вроде вас мне хорошо знакома.
Короткий смешок маленького. Молчание.
— Садись, Берк, двойка. Тереза, дай-ка ему одну горяченькую.
Тот, что стоял у лестницы, не спеша подошел ко мне. Из моих глаз посыпались искры. Крепкая рука. Я смотрел на того, кого называли Терезой. Держался он скорее смешно.
— Это и впрямь геройство, — сказал я и покачал головой.
Во всем, что здесь происходило, была какая-то предрешенность, какая бывает в сказках.
— Геройство отжило свой век, — сказал левый из троих на столе. — Геройство — это для шизиков. — Он выдохнул дым и продолжал: Знаешь кого-нибудь из нас, Берк? Погляди хорошенько. Только смотри, думай о своем здоровье, прежде чем рот открыть.
Средний нервно курил, пристально глядя на меня. Правый взял бутылку, опрокинул ее в высокий стакан чуть не до самого дна и, наливая, постепенно вытаскивал ее. Вино с урчанием лилось в стакан. Осушив стакан, он предложил его среднему, но тот коротко, нетерпеливо замотал головой.
— Ну, скажем, этого, — сказал левый, показывая на среднего. Тот с силой швырнул сигарету на пол и обратился ко мне:
— Такие восемнадцатикаратные болваны не стоят того, чтоб их помнили. Не станешь же ты, Берк, утверждать, что не знаешь меня, а?
В мгновение ока отгадка была найдена. Это тот самый парень, которого я застал у Элы. Мне сразу стало легче. По крайней мере, знаю, в чем дело. Но вместе с тем кровь вновь ударила мне в голову.
— Ты так быстро удрал, что я даже не успел тебя разглядеть как следует. И очень жалел об этом.
— Еще не так пожалеешь, Берк.
— Уголовники! — сказал я презрительно.
Средний крикнул Терезе:
— Врежь ему!
Парень справа от него покачал головой, и Тереза остался на месте.
— Тони, не стоит усыплять его сразу, — заметил правый.
Тони выругался по-сербски.
— Мать твою, Шериф, чей сегодня вечер — мой или твой?
Троих я уже знал по именам: Тереза, Тони, Шериф.
Немногим позднее я узнал, что маленького зовут Педро, левого — Мирт. Итак, полный интернационал.
— Как ты думаешь, Берк, почему мы здесь собрались?
— Потому что ходите в кино и читаете стодинаровую дешевку, Тони.
— А ты ее переводишь.
— То, что я перевожу, стоит дороже.
— Курва есть курва, сколько бы динаров она ни стоила. Знаешь, Берк, мне интересно, почему ты тогда взбесился. Я тебя всерьез спрашиваю. Какого черта ты распсиховался?
Все по плану.
— Сколько лет Эле? — спросил я.
В глаза мне ударил луч света.
— Если черномазый был для нее хорош, то чем плох я?
— Какой черномазый?
— А такой. Тот, что ее обработал в прошлом году.
— Врешь, сопляк.
— И не думаю. Ты слышал, Мирч, я вру!
Оба коротко засмеялись.
— Скажи-ка, Берк, почему ты тогда взбеленился?
— Мерзавцы. Вы себе представляете, во что это вам обойдется? Похищение. Угрозы. Нападение. Лишение свободы. Насилие. Дорого вы, ребятки, заплатите за этот цирк.
— Когда ты отсюда уйдешь, Берк, ты будешь думать по-другому. Ты хватил лишнего. Выйдут из тебя винные пары, и сам увидишь, насколько ты поумнел.