Погода все та же — горячее солнце и холодный ветер в тени. Олеандры с их мелкими, острыми, бледно-зелеными листьями, сплошь осыпан, розовыми цветами, уже скоро потеряют эти цветы — они стали подсыхать, кое-где чернеть, умирать.
Весь день сижу за своими набросками, заметками. […]
27. VIII. 40. Вторник.
Вчера завтракал в Cannes с Цетлиными и Алдановым. Цетлины и Алданов приехали к нам со мною к вечеру на обед и ночевку. Нынче у нас завтракали Адамович, Кантор, Цетлины и Алдановы.
Все уехали в 5 ч.
Офицеры бежали больше всего. «Лучше Гитлер, чем Блюм».
29. VIII. 40. Четверг.
Немцы бомбард, «sans rêpit» порты и заводы англ.
Из Виши: Запрещение в свободн. зоне спектаклей, galas, festivals.
M. А. [Алданов. — M. Г.] говорил за завтраком у нас, что читал три тома генерала de Gaul (кот. сейчас в Англии и заочно присужден франц. правительством — нынешним — к смерти, казни) и был соверш. поражен как его литер. талантом, так и знанием Германии и предсказаниями на счет будущей войны Франции с Герм.
Кофе будут выдавать тоже по карточкам — 100 грамм в месяц на человека. Похоже и это на издевательство.
Как-то на днях ахнул, вдруг подумав: в первый раз в жизни я живу в завоеванной стране!
Читал эти дни в «Сев. В.» (1897 г.) «Дневник бр. Гонкуров»15. Очень хорошо — кроме посл. лет, когда Эдмон стал писать сущий вздор (напр. о русской литературе) и придавать до наивности большое значение тому перевороту во фр. литературе, который будто он с братом совершил.
В одном месте говорит: «Книги никогда не выходят такими, какими задуманы». Правда, правда.
Следовало бы написать мой нелепейший роман с Кат. Мих. [Лопатиной. — М. Г.]16. Новодевичий монастырь, НовоИерусалим. Еще — историю моих стихов и рассказов.
Суб. 31. VIII. 40.
[…] Вчера был в Ницце. Завтракал, как всегда, в Эльзасск. таверне, с безнадежной тоской в душе: вот еще год жизни прошел, и уже далекой кажется грустная прошлая зима и нет несчастной, всегда бодро усмехающейся Ирины, и Цакни сидит в остроге (это с ними бывал я в этой таверне). […]
На днях в «Ecl. de Nice» было большое пустое место — зачеркнута цензурой целая статейка. Оказывается, […] в Ницце было такое событие: стояла толпа в очереди, дожидаясь выдачи горсточки кофе, а мимо проходил итальянский офицер с деньщиком (очевидно, из оккупир. части Ментоны); из толпы стали кричать злобно и насмешливо: «эй, вы, макароны!», офицер ответил толпе тоже каким-то оскорблением, а кто-то из толпы дал ему пощечину, а его деньщик застрелил этого кого-то…
День облачный. К вечеру так прохладно, что я надел теплую куртку.
Александр III умер в Ливадии в 2 ч. 15 мин. 20 Окт. 1894 г. (стар. стиль). В тот же день на площадке перед церковью Малого дворца присягнула Николаю вся царская фамилия. Думал ли он, какой смертью погибнет он сам и вся его семья! И вообще, что может быть страшней судьбы всех Романовых и особенно старой царицы, воротившейся после всего пережитого опять в Данию, старухой, почти нищей, и умершей там! И чего только не пережил на своем веку я! И вот опять переживаю.
1. IX. 40. Воскресенье.
Все увеличивающая[ся] «воздушная дуэль» Германии и Англ. […] Налеты на Лондон и на Берлин, алерты и там и тут по 2, по 3 часа. Немцы подводят итоги воздушной войны за год: «мы уничтожили 7000 вражеск. авионов, сами потеряли всего 1050». Довольно странно! […]
Все-таки это правда — наступают самые решительные дни.
В прошлом году первое сентября было в пятницу. После завтрака все внезапно полетело к чорту — радио известило, что немцы ворвались в Польшу и что завтра начнется всеобщая мобилизация во Фр. Г. и М. сошли с ума, кинулись собираться в Париж и через час мы отвезли их в такси в Cannes на вокзал.
3. IX. 40.
Были с В. у М-me Жако — просили ее написать нашей хозяйке — эта старая дура надеется кому-то сдать «Jeannette», соверш. не представляет себе жизнь во Франции.
Облачно, у нас почти холодно, внизу было душно как перед грозой. Ночи совсем свежие. […] Годовщина объявления войны!
4. IX. 40.
[…] Письмо от Гребенщикова об Америке17. […]
На днях прочитал (перечитал, давным-давно не перечитывал) «Мальву» и «Озорника» Горького. Вполне лубок. И хитрый, преднамеренный.
6. IX. 40.
Отличный тихий солнечный день, хорошо выспался, не плохо себя чувствую, только втайне тревожусь, как всегда утром, — жду газету.
Часто думаю: как незаметно прошло такое огромное событие — исчезновение целых трех государств — Литвы, Латвии, Эстонии! Давно ли я видел их со всем [всей? — М. Г.] их национальной гордостью, их президентами, их «процветанием» и т. д.! Поиграли больше 20 лет во все это — и вот точно ничего этого никогда не было18! От Карамзиной19 уже давным-давно ни слуху, ни духу — и, верно, навсегда… А Чехия, Польша, Бессарабия, Дания, Голландия, Норвегия, Бельгия, прежняя Франция? Уму непостижимо! И изо дня в день, самыми последними словами, поносят в газетах и по радио сами себя французы — эту прежнюю, вчерашнюю Францию.
Пишу и гляжу в солнечный «фонарь» своей комнаты, на его пять окон, за которыми легкий туман всего того, что с такой красотой и пространность [пространностью? — М. Г.] лежит вокруг под нами, и огромное белесо-солнечное небо. И среди всего этого — мое одинокое, вечно грустное Я.
Принесли газету. […] Речь Черчилля devant la chambre des communes. За 2 посл. месяца Англия потеряла 558 авионов. За август погибло смертью среди гражданск. населения 1075 человек, 800 домов разрушено. Атаки немцев в сентябре еще усилятся […]
Радио в 12: нынче ночью большие демонстрации в Букаресте против евреев и с требованием отречения короля; король ночью отрекся и намерен переселиться в Швейц. Все теперь во власти «Железн. гвардии», т. е. немецких ставленников. На престол вступил Михаил.
7. IX. 1940.
Вчера в три часа поехал в Cannes, — автобус, как всегда, был набит народом до ужаса, — купался на пляже Grand Hôtel'я; кабинка стоит теперь уже 8 франков! Возвратясь, поднимался пешком, — такси уже совсем исчезли, — тяжкий труд! […]
Декреты, декреты, декреты… Вчера особенно замечательный: запрещается пить кофе в кафе с 3 ч. дня. Да, если бы не немцы, уже давным-давно все летело бы к чорту, — «грабь награбленное!»
Дневник братьев Гонкур: почему Тургенев «милый варвар»? Какая французская тупость, какое самомнение! […]
Радио в 12: Антонеску послал телеграммы «великому фюреру» и «великому дуче». Так прямо и адресовался. Еще одно дельце Гитлер обделал. Какие они все дьявольски неустанные, двужильные — Ленины, Троцкие, Сталины, фюреры, дуче!
Нынче ночью проснулся с мыслью, которая со сна показалась ужасной: «Жизнь Арс[еньева]» может остаться не конченной! Но тотчас с облегчением подумал, что не только «Евг. Онегин», но не мало и других вещей Пушк. не кончены, и заснул.
Уже давным-давно не могу видеть без отвращения бород и вообще волосатых людей.
За мной 70 лет. Нет, за мной ничего нет.
8. IX. 40. Воскресенье.
[…] Еще раз просматриваю «Красную лилию» Франса. Нет, это редкий роман, во многих отношениях прекрасный.
9 ч. вечера. Восьмичасовое радио: […] «гигантская битва» немцев с англ., — тысяча авионов над Лондоном, сброшено миллион пудов бомб, сотни убитых и раненых, а англичане громят Берлин и сев. побережье Франции. Уже два часа идет дождь и через кажд. пять секунд тяжко, со стуком потрясает небо гром. Открывал окно: ежесекундно озаряется все небо дрожащим голубым светом, дождь летит на голову. Осенью мы будем сидеть здесь как на «фраме» Нансена. И что будем есть? Оливкового масла осталось у нас 5 бутылок — очевидно, на всю осень, а может, и зиму. И чем будем топить?