Более глубокие.
Такие глубокие, что она уже никогда не сможет их стереть.
— Всё в порядке? — спрашивает, облизывая губы.
Я едва приподнимаю свои бёдра, заставляя немного соскользнуть и Шэрон. Если я сейчас же не войду в неё, то сойду с ума. Словно прочитав мои мысли, она расстёгивает мой ремень и спускает брюки и боксеры настолько, чтобы между нами оказался член, при полной эрекции.
— Очень впечатляет, — восклицает она, делая глоток моего бурбона. — Держу пари, ты никогда не оказывался связанным, с женщиной на коленях, которая тебя ненавидит.
— Ты не ненавидишь меня. Ты ненавидишь влечение, которое испытываешь ко мне.
— Считаешь, что я не могу тебе сопротивляться?
— Шэрон, я собираюсь предложить тебе сделку.
Она сосёт подушечку пальца, а затем проводит ей по головке.
Я крепко стискиваю зубы, сдерживая проклятие.
— Наша первая сделка закончилась тем, что я вышла за дверь в слезах, а ты вызвал своих людей и приказал преследовать меня или, что ещё хуже, убить. Зачем мне заключать с тобой новое соглашение?
— Потому что у меня есть информация, которая может тебя заинтересовать.
Глава 20
Шэрон
Роберт Рулз — чёртов сукин сын.
Без понятия, как ему это удаётся, но каждый раз, когда думаю, что поймала его в ловушку, он придумывает что-то, способное разрушить все мои уверенности.
«Потому что у меня есть информация, которая может тебя заинтересовать».
Я не могу доверять ему или рисковать и развязать. Честно говоря, мне не следовало даже прикасаться к Рулзу, но вместо этого я сижу на его коленях, зажав руками член и с желанием узнать, каков на вкус бурбон, если решиться и выпить напиток из его рта.
Власть, которую я имею над ним, опьяняет. Я подношу бутылку ближе ко рту и пью ещё. Вливать в организм столько алкоголя на голодный желудок не самая лучшая идея, но я чувствую, что мне это необходимо.
За месяц, который провела вдали от него, я не просто наняла киллера, чтобы отомстить. Я шпионила за ним, пока он трахал красивую блондинку, которую купил для Джейка. Я ненавидела Рулза, думая, что он забыл меня, и даже когда присутствие его людей под моим домом дало понять, что он меня не отпустит.
Но я никогда не переставала думать о нём.
Мечтать о нём по ночам.
Желать его.
Я ненавидела себя за это.
Но ещё больше я возненавидела себя, когда, заставив себя выйти из тени, я поняла, что, хотя снаружи его жизнь выглядела всё так же, внутри него тоже что-то изменилось.
— Развяжи меня, — прозвучала не просьба, а приказ.
— Дай мне вескую причину для этого.
От его улыбки у меня сводит внутри.
— Нет, Шэрон. На этот раз не я буду тянуть тебя в пропасть. Ты бросишься в неё по собственной воле.
— Боюсь, я не настолько безумна, чтобы сделать это.
— Безумие здесь ни при чём. Правда, которую ты не хочешь признать даже себе, заключается в том, что тебе не хватает храбрости, чтобы сделать это. Ты продолжаешь убеждать себя, что боишься меня и того, что я могу с тобой сделать, хотя единственное, чего ты боишься, это того, что происходит в твоей голове.
Так оно и есть. Мысли ужасали меня задолго до того, как я встретила его. Рулз показал мне, что значит дать волю желаниям; отдаться удовольствию, не заботясь о боли или причине.
«И мне понравилось».
— Признайся, я понял тебя лучше, чем ты сама себя. И знаешь, что это значит? — Я качаю головой. — Что я заслужил этот грёбаный бурбон.
Мне больше не хочется с ним спорить, поэтому я поднимаю бутылку и подношу горлышко к его губам. Вместо того чтобы выпить, он их закрывает, рискуя пролить жидкость.
— Какого чёрта ты…
— Я хочу, чтобы меня напоила ты, — грубо прерывает он.
Я смотрю на него, и сердце начинает ускорять ритм.
— Ты не в том положении, чтобы отдавать приказы. По большому счёту нет даже уверенности, что можешь дожить до завтрашнего утра.
— Тем больше причин порадовать меня, не так ли? Если я умру, сегодняшняя выпивка останется нашим грязным секретом…
Я качаю головой.
С таким голосом, как у него, Рулзу под силу одурачить самую стойкую из женщин. Однако я другая: я хочу его и ненавижу в равной степени. Поэтому, вместо того чтобы уступить, я стараюсь быть посредником между своими и его желаниями.
— Вот что я тебе скажу: за каждый глоток, который тебе дам, я могу попросить что-нибудь взамен.
— Я не против. Но и я за каждый глоток тоже буду просить тебя о чём-то.