Как я и предполагал, это не было случайностью. Кто-то подпортил тормоза в их машине. Вероятно, заинтересованные лица считали, что, оставшись одна, она будет более склонна к сотрудничеству. Как наивно. Шэрон похожа на меня: если её спровоцировать, она не опустит голову.
Вырвет ногти.
— Она не та женщина, как ты о ней думаешь, — настаивает моя мать.
Верно, но странно, что мне всё равно.
Потому что я знаю, кто она.
Я закрываю папку и кладу её обратно на стол. Я устраиваюсь поудобнее в кресле и бесстрастно смотрю на мать.
— С чего ты решила, что я ещё не всё знал?
Мать прищуривается, пристально глядя на меня.
— Ты знал, что она использует тебя, и трахался с ней?
— Моя жизнь, мои решения.
Она качает головой, с отвращением кривя губы.
— Не думаю, что ты осознаёшь масштабы неприятностей, в которые себя втягиваешь. Эта женщина опасна: ещё маленькой девочкой она проникла в полицейские файлы и стёрла все следы о себе. Она много лет работала в тени, продавая себя тому, кто больше заплатит.
— А теперь она продалась мне, — лгу я.
Но мать не глупа.
— А теперь она зациклилась на тебе, — поправляет меня.
«Убить тебя было бы слишком просто. Я хочу тебя уничтожить».
Ощущаю, как узел блокирует мне дыхание.
Все улики указывают на Шэрон: помимо доступа к Rules Corporation, у неё достаточно навыков и мотивации, чтобы разрушить протоколы безопасности наших крупных клиентов и вовлечь компанию в скандал. Она с самого начала скрывала от меня, кто она и откуда, но я чувствую — знаю, — прошлой ночью между нами что-то изменилось.
Если бы она хотела отомстить за смерть сестры, она бы не вернулась ко мне. Вместо этого она заснула в моих объятиях и, засыпая, произносила моё имя.
— Я хочу быть с тобой откровенной, Роберт. — Голос матери притягивает меня к себе, пробирая до мурашек. — Либо ты уладишь вопрос с этой женщиной до вечера, либо я сделаю это за тебя. И поверь мне, это будет неприятно.
Накатывают воспоминания о том, что она сделала с Бернсом. При мысли о том, как она может поступить с Шэрон, я чувствую, как во мне взрывается безумная слепая ярость.
— Ты её не найдёшь, — шиплю я.
То, как она улыбается мне, леденит мою кровь.
— О, но мне и не нужно. Я уже знаю, где она.
Когда мать встаёт и поворачивается ко мне спиной, я ничего не делаю, чтобы остановить её. Она закрывает за собой дверь и даёт распоряжение Милли ни с кем меня не соединять, словно она — грёбаная хозяйка мира. Это не так. Она ничего не значит.
И она ничего не знает.
Изображая спокойствие, которое на самом деле не ощущаю, я беру папку с информацией о Шэрон и поджигаю зажигалкой. Бросаю в урну и смотрю, как она горит. Поднимающийся жар обжигает мне ноги. То, как пляшут языки пламени, заставляет меня вспомнить о Джиллиан Аллен.
«Девушка не просто умерла. Она сожгла себя заживо».
Я всегда предполагал, — за суровой и уравновешенной внешностью Джейка скрывается тёмная жестокая душа, но я даже не подозревал, что он может обречь на такую мучительную смерть простую девушку.
Встряхиваю головой, прогоняя все мысли. Я не могу позволить себе отвлекаться. Мне необходимо найти Шэрон до того, как это сделает мать, и пока не стало слишком поздно. Не успеваю я подумать о том, как мне связаться с ней, как начинает звонить мой мобильный телефон.
Несмотря на то что номер скрыт, я знаю, что это она.
— Где ты, чёрт возьми?
Несколько мгновений она ничего не говорит, затем вздыхает.
— Спасибо, что заступился за меня перед своей матерью… И за то, что сжёг моё досье.
Я поворачиваюсь к веб-камере компьютера. Кажется, что всё выключено, но я знаю, что она наблюдает за мной. Шэрон часто это делала за месяц своего исчезновения. Не в силах отследить её сигнал, я трахал Глорию у неё на глазах. Я надеялся, что провокация заставит её отреагировать, но ничего не вышло.
Мне пришлось создать рискованную ситуацию, чтобы Шэрон вернулась ко мне. И теперь в опасности именно она.
— Ты в безопасном месте?
— Со мной Джо.
— Джо?
— Мой… друг.
Я облегчённо вздыхаю, понимая, что она имеет в виду киллера, которого наняла для меня. Я провожу рукой по волосам. Жар, поднимающейся от корзины, обжигает моё бедро, но я не хочу двигаться. Если я это сделаю, Шэрон больше не сможет меня видеть, а я не хочу, чтобы это случилось. Я хочу, чтобы она посмотрела мне прямо в глаза и поняла, что я серьёзен как никогда.