Я потрясённо смотрю на него.
— Ты кого-то ждал?
Его взгляд становится мрачным.
— Вообще-то, да.
Глава 26
Шэрон
Рулз встаёт со вздохом, поправляя одежду. Я тоже поднимаюсь, беру свои джинсы, толстовку и надеваю их так быстро, как только могу. Я понятия не имею, кто это может быть в такой час. И уже думаю о самом худшем, когда Роберт открывает дверь, и буквально ему в ноги падает мужчина.
Я не могу сдержать стон ужаса.
Мужчина пытается подняться, но Рулз ставит ногу ему на спину, удерживая. Лицо незнакомца в синяках, один глаз подбит. Не успеваю спросить себя, кто мог так его разукрасить, как в дверь входит Джо.
— Он был один? — спрашивает Рулз.
Джо кивает, засунув руки в карманы и зажав губами сигарету. Рулз приседает и берёт бедолагу за волосы. Поднимает ему голову, заставляя изогнуть шею.
Я смотрю в замешательстве. Испуганно.
Роберт больше не тот мужчина, который улыбался мне.
Теперь он монстр.
Он отпускает несчастного и вытирает окровавленные пальцы о рубашку.
— Он сказал тебе, кто его послал?
Я больше не вижу Джо.
И не понимаю, где он, пока не слышу его голос.
— Он сказал, что ему заплатил мужчина.
— Я хочу знать его имя.
Джо выходит из тени. В комнате полумрак, а он слишком быстр, и я не успеваю сообразить, что происходит. Слышу только крик несчастного. Рулз закуривает сигарету. Свет от зажигалки освещает комнату, и я понимаю, что у лежащего на полу мужчины вывихнута рука. Джо согнул её назад. Я хочу сказать ему, чтобы он остановился, но не могу говорить.
Пока Джо не снимает пистолет с предохранителя.
— Что, чёрт возьми, ты собираешься делать? — кричу я.
Он игнорирует меня, полный решимости выполнить работу.
— Я даю тебе три секунды, чтобы ответить. Одна.
— Мы так не договаривались!
— Две.
— Тебя наняла я. И мне ты обязан…
Меня застаёт врасплох звук выстрела, приглушённый глушителем. Мужчина на полу кричит, его кровь забрызгивает пол, обувь Рулза и он в гневе пинает лежащего так сильно, что тот переворачивается. Рулз ставит ногу ему на плечо, на то самое место, где в него выстрелил Джо.
— Мне нужно имя того, кто заплатил тебе за убийство Шэрон, или я позволю моему другу играть с тобой всю ночь.
Мужчина бледнеет; так же и даже больше, чем я.
Джо, напротив, перезаряжает свой пистолет и улыбается.
Меня предупреждали, к нему следует обращаться только в случае крайней необходимости. Я знала, Джо убивает людей, и думала, что все его бояться именно поэтому.
Как же я ошибалась.
Опасен свет, который загорается в его глазах.
Губы парня, лежащего на полу, едва шевелятся.
— Бентли? — переспрашивает Джо.
Рулз качает головой, затягиваясь очередным клубом дыма.
— Я не знаю никаких Бентли.
Что-то щёлкает внутри меня, когда информация, которую я собрала на Рулза до встречи с ним, соединяется с информацией, которую я обнаружила за последние несколько недель.
— Не Бентли. Бейли.
Рулз замирает, расширив глаза. Мужчина на полу, напротив, бледнеет, словно я только что произнесла имя самого дьявола.
— Брайан Бейли? — повторяет Рулз. — Мой адвокат?
Хотя Роберт расстроен, я понимаю, что пришло время мне сделать шаг вперёд.
— Если ты его отпустишь, я тебе всё объясню.
— Нет. Ты всё объяснишь сейчас.
Рулз приближается на шаг, и я не могу не отступить. Мой разум осознаёт, что это тот же самый человек, который только что держал меня в своих объятиях, и он не причинит мне вреда. Однако моё тело продолжает посылать сигналы опасности.
Я поднимаю руки, как бы защищаясь. Рулз толкает меня к стене и хватает за шею, заставляя посмотреть на него.
Я чувствую, как его пальцы впиваются в мои щёки.
Больно.
— Бейли мой адвокат, — повторяет мне. — И он ненавидит мою мать. Просто невозможно, чтобы она попросила его нанять киллера для твоего убийства. Они не разговаривали уже много лет. Последний раз я видел их вместе на похоронах отца, когда он предупредил её, чтобы она оглядывалась.
Я пытаюсь вырваться, но его хватка крепкая.
Я едва кашляю, задыхаясь.
— Они встречались. Часто.
— Невозможно.
— Отвезите этого человека в больницу. Мне нужно твоё слово, что Джо не убьёт его. Взамен я расскажу тебе всё, что знаю.
Меня всегда пугал цвет глаз Рулза. Тёмные, мрачные. Меня потряхивает, потому что теперь они ещё и холодные.