Поезд снова начинает движение, и я поднимаю средний палец, имитируя эпохальное: «Передавайте Рулзу привет». Слишком поздно. Даже если они выйдут на следующей остановке и вернутся, я уже растворюсь в воздухе.
Я выбрасываю мобильный телефон в урну и поднимаюсь на поверхность. Сажусь в первый попавшийся автобус, даже не проверяя, куда он едет. Если утром я была злой, то сейчас в ярости. Натравив этих людей на мой след и убив Бернса, Рулз перешёл черту, но если он думает, что я не буду сопротивляться, то сильно ошибается.
Однажды я пережила монстра.
Я могу сделать это снова.
На самом деле, я могу сделать ещё хуже.
Я могу уничтожить его.
Тринадцатью годами ранее
— Ты уверен, что хочешь это сделать?
Взгляд адвоката Бейли суров, пока он смотрит на меня, ожидая ответ. Когда увидел Бейли в первый раз, я подумал, что это солидный мужчина, которого невозможно напугать. То, как он смотрит на меня сейчас, спустя два с половиной года после смерти отца, заставляет понять, что я мог ошибаться на его счёт. Бейли уважаемый профессионал, человек, преданный семье и работе, но у него, как и у всех, есть свои сомнения.
Я устраиваю левую лодыжку на правое колено и слегка поднимаю подбородок.
— Подать заявку в совет директоров Rules Corporation на должность в компании моего отца — моё полное право.
Мне принадлежит четверть акций, хотя я мог бы иметь гораздо больше, если бы отец успел до смерти подписать пересмотренное завещание.
Адвокат Бейли встаёт, обходит стол и прислоняется к нему бедром.
— Ты знаешь, я был очень близким другом твоего отца, и ты для меня как сын. Если считаешь, что это правильно, я поддержу тебя. Но я не буду честным, если не скажу тебе, что думаю.
— И что ты думаешь?
— Ты не готов.
— Я закончил учёбу с отличием, — напоминаю ему. — Я получил степень бакалавра делового администрирования за два года вместо четырёх, а к концу года я закончу магистратуру по информационным системам в университете Вашингтона. Прежде чем прийти к тебе, я встретился с другими членами совета директоров, и ни у кого из них не было претензий к моим навыкам.
— Ты заходил и к своей матери?
Я резко напрягаюсь.
— Нет. Пока нет.
— Как давно ты её не видел?
— Давно, — неопределённо отвечаю я.
Я не видел и не слышал о матери с той ночи, когда решил уйти из дома и прекратить расследование смерти отца. Движимый не знаю каким мазохистским инстинктом, я пытался позвонить ей пару раз, но она никогда не отвечала и не связывалась со мной. В отличие от отца, я не видел в её сердце роз, только шипы.
Поэтому я оборвал все мосты.
— Я хочу, чтобы ты поговорил с ней, — настаивает Бейли.
— Зачем?
— Она твоя мать.
— И что?
— Она должна знать, во что ты ввязываешься. Ты не можешь справиться со всем в одиночку!
— Мой отец так и сделал.
— И мы оба знаем, чем это закончилось.
«Суицид».
Даже сейчас смерть отца описывается именно так. Но я знаю, что это неправда. В ту ночь, когда его убил выстрел, он был не один.
Бейли склоняет голову набок, его взгляд смягчается.
— Ты собираешься вступить в нехороший мир. Люди мощнее и сильнее тебя были подавлены им.
— Я адаптируюсь.
Я приспособился ко всему: к жизни без отца, к ненависти к матери, к уничтожению тех, кто осмеливался бросить мне вызов, к тому, чтобы делать вещи, которые большинство людей сочтут невозможными.
Оливия умерла.
Как я и предполагал, процесс, который ей пришлось пережить, отнял у неё все ресурсы. Её уволили с работы. А когда не осталось возможности платить за квартиру, её выселили. Некоторое время она жила на улице, продавая себя за копейки.
Но в конце концов Оливия сдалась.
Она уколола себе в вену больше, чем могла вынести, и закрыла глаза. Иногда по ночам я вижу её такой — тело лежит рядом с мусорным контейнером, шприц всё ещё торчит у неё в руке, и пустые глаза человека, который потерял всё.
Я не хотел, чтобы всё закончилось именно так.
Но я знаю как хочу, чтобы продолжалось с этого момента.
Я поднимаю голову на Бейли и улыбаюсь ему.
— Мужчины способны на всё, если у них есть твёрдая решимость. — Улавливаю вспышку замешательства в его взгляде. Я уверен, он узнал фразу. Я до сих пор помню тот день, когда она их произнесла, потому что именно тогда я начал подозревать свою мать. — А теперь скажи мне: получу ли я твой голос на завтрашнем собрании?
Он засовывает руки в карманы, сжимая кулаки.
— Да.
***
Как только распространяется информация о том, что в свои неполные двадцать я сумел занять место в совете директоров Rules Corporation, мне снова начинает звонить мама. Я не получал от неё вестей два года. Она не интересовалась мной ни после смерти отца, ни после окончания учёбы. Но теперь, когда я получил должность в Rules Corporation, запах денег ощущается сильнее, чем когда-либо.
Я захожу в лифт и нажимаю кнопку нужного мне этажа. Когда двери открываются, я оказываюсь в огромной, ярко освещённой приёмной. Я насчитал дюжину людей, сосредоточенных на работе, и как только они меня видят, — замолкают. Уверенным шагом направляюсь к кабинету, который когда-то принадлежал отцу. Хотя со дня его смерти прошло два года, кабинет никто не занял.
Наконец ко мне подходит женщина, прижимая к груди планшет. Она примерно возраста моей матери, с пышными бёдрами и улыбкой где-то между застенчивой и дружелюбной.
— Добро пожаловать, мистер Рулз. Я вас ждала!
— Спасибо, мэм… — Ищу глазами бейдж, на котором должно быть написано её имя, но не нахожу.
— Я Милли. Просто… Милли, — поспешно уточняет она, словно её фамилия не имеет значения. — Если позволите, с удовольствием вас провожу в ваш кабинет.
Милли переполняют эмоции от нашей встречи. Не дожидаясь ответа, она проносится мимо меня, широко распахивает дверь и начинает говорить, не переставая делать заметки на планшете.
— Как только узнала, что вы приедете, я распорядилась провести уборку и проветрить. — Чувствую, как вибрирует мой телефон, но не обращаю внимания. — Я только что отправила вам сообщение с учётными данными для входа в систему. Как только вы войдёте в электронную почту, вы найдёте памятку со всеми проектами, которые сейчас находятся в работе, и ещё одну — с запланированными на эту неделю встречами. Обычно я докладывала вашему отцу каждое утро в восемь часов, мы вместе согласовывали его личное расписание. Думаю, вы захотите делать то же самое.
— Думаю, да, — отвечаю робко. Я думал, что первую неделю проведу в акклиматизации, но эта женщина бросает меня прямо к львам.
— Возможно, вам уже говорили, — продолжает Милли, — но вы знаете, что очень похожи на своего отца?
Так и есть. С каждым днём моё телосложение становится всё массивнее, по мере того как тело мальчика, которым я был, уступает место мужчине, которым я становлюсь. Я обхожу стол, расстёгиваю пуговицы пиджака и сажусь.
— Вы хорошо знали моего отца?
— Я имела удовольствие работать с ним почти десять лет. Он был исключительным человеком, с необыкновенной трудовой этикой и глубокой преданностью семье.
Хотя мне очень хочется, я воздерживаюсь от комментариев по поводу её заявления и пытаюсь сменить тему.
— С чего бы вы посоветовали мне начать?
— Откуда вам кажется важнее, — предлагает она. — Несмотря на наследие вашего отца, финансовая ситуация не самая лучшая. Вы пришли в нужное время: компании необходимы новые лица и свежие идеи.
— Надеюсь, я смогу помочь.
— Конечно, сможете.
Милли подходит к двери, но перед тем, как выйти, обращается ко мне в последний раз.
— Мистер Рулз. — Я поднимаю голову, сталкиваясь с её искренней улыбкой. — Вы с отцом очень похожи. У вас даже одинаковое имя, но вы не один и тот же человек.