— Это твоя просьба?
Он выпрямляет спину, наблюдая за мной. Нелегко сохранять спокойствие, когда на тебя смотрит такой мужчина, как он, но мне это удаётся.
— Вот мой вопрос: ты убил мою сестру?
— Нет.
— Но ты заставил меня поверить в обратное. Зачем?
— Тебе стоит снять майку, Шэрон.
Таков уговор: он отвечает на вопрос, я делаю то, о чём просит. Раздеться перед ним легко и безболезненно. Он уже видел меня голой, поэтому я без колебаний снимаю майку и бросаю далеко в сторону. Моя грудь едва заметно подрагивает, я чувствую, как взгляд Рулза следит за этим движением, словно загипнотизированный.
— Теперь брюки.
Его голос звучит ещё ниже. Не знаю, как подобное возможно, но я чувствую его внутри себя.
В животе.
«И в моей крови».
Я собираю всё своё мужество. Встаю и стаскиваю с себя джинсы вместе с трусиками. Я не стараюсь делать это медленно или быть чувственной. Когда возвращаюсь и сажусь ему на бёдра, я горжусь собой. Его взгляд обжигает мою кожу, но я не подаю признаков своего волнения.
Делаю новый глоток бурбона и собираюсь напоить его прямо изо рта, когда Рулз останавливает меня.
— Не так. — Взглядом он указывает на мою грудь. Я чувствую, как твердеют соски. Понимаю, что следующая информация дорого мне обойдётся, но всё же подыгрываю. Я выгибаю спину и едва перемещаюсь по его ногам, придвигаясь ближе.
Обнажённое лоно трётся о член, вызывая у меня стон.
Вот к чему он клонит…
— Горячая и влажная, — шепчет он. — Как раз так, как мне нравится.
Ненавижу его.
«И я хочу его».
Алкоголь, текущий по моим венам, делает меня безрассудной и раскованной, усиливая моё желание к нему. Рулз слегка сгибает шею, прижимаясь губами к моей груди.
«Твою мать».
Его язык горячий и мягкий. Прикосновение к моим чувствительным соскам лишает дыхания. Он смотрит на меня снизу вверх, не переставая мучить. Рулз не улыбается ртом, потому что не может отпустить меня.
«Но он улыбается глазами».
Я выливаю на себя небольшое количество бурбона, чтобы прекратить пытку. Напиток прохладный. Мне нравится, как он скользит по моей коже, но это ничто по сравнению с тем, что я чувствую, когда Рулз слизывает его, а горячее и холодное сливаются вместе, вырывая у меня стон.
— Представь, если бы я мог прикоснуться к тебе… — выдыхает он.
Улыбаясь, я переплетаю пальцы на его шее.
— Я не собираюсь освобождать тебя только потому, что хочу тебя трахнуть.
— Потому что ты хочешь этого, верно?
«Чёрт». Мне нужно восстановить контроль. Немедленно.
— Это я задаю вопросы. И сейчас я хочу попросить тебя рассказать мне о Джейке. — Рулз хмурится. Я на правильном пути, поэтому продолжаю. — Он получает от тебя бонусы. Я знаю, что некоторые из них обусловлены его готовностью удовлетворять твои… потребности.
Рулз запрокидывает голову и смеётся.
— Наблюдать за тем, как он трахается, вовсе не потребность. Это чистое и простое удовольствие. А вот обладать тобой — это уже потребность.
Не понимаю, почему это делаю, но я расстёгиваю пуговицы его рубашки и обнажаю ему грудь. Его кожа не просто горячая. Она обжигает. Я прислоняюсь к нему — кожа к коже — и кусаю за мочку уха.
— За что ещё ты ему платишь?
— Чтобы он защищал меня.
— Ничего больше?
— Он улаживает дела за меня.
— Такие дела, как Андерсон и Бернс?
Рулз подаётся вперёд и кусает меня за подбородок.
— Спроси меня, Шэрон.
— Ты просил его позаботиться о моей сестре?
— Да.
Больше похоже на стон, чем ответ. Я обхватываю пальцами член. Большой, твёрдый. Я перестаю двигать рукой, вырывая у Рулза разочарованное шипение.
— Он убил её?
Рулз стискивает зубы.
— Он поклялся мне, что выполнил.
— Но он мог солгать.
— Невозможно. Джек знает, что поставлено на карту.
— Что именно?
Рулз резко вдыхает, задерживая дыхание.
— Если я упаду, он утонет.
— Ты держишь его в кулаке, — понимаю я.
— И мой кулак гораздо крепче твоего, — говорит он, кивая на руку, в которой сжимаю его член.
Я едва шевелю запястьем, просто ради того, чтобы подразнить.
— Шэрон… — Рулз тяжело дышит.
«Я ненавижу его».
Сложно сопротивляться тому, как он скользит языком по моему имени. Невыносимо то напряжение в животе, которое вызывает его голос. Мне трудно ощущать ту пустоту, которая осталась внутри меня после ночи, когда он завладел моим телом и душой.
Я перестаю двигать рукой.
Мы оба тяжело дышим, словно пробежали марафон. С запрокинутой головой и полузакрыв глаза — Рулз — прекрасный гимн греху. Я ощущаю, как его желание пульсирует между моих пальцев. Он едва заметно двигает тазом, призывая меня прикасаться к нему.
Я отстраняюсь, напуганная тем, что чувствую.
— Тебе нужно двигаться дальше, — говорит на выдохе он. — Если будешь упорно искать правду, то в итоге навредишь себе.
Горький смех поднимается в моём горле.
— Похоже, ты уверен в том, что говоришь.
— Потому что я знаю, что это так.
— Твой отец не совершал самоубийства, так?
Я вижу замешательство в его глазах. Рулз не ожидал, что я так глубоко копну в его жизни.
По правде в этом не было необходимости.
Но я ничего не могла с этим поделать.
В ночь убийства именно Рулз нашёл тело своего отца. Полиция быстро закрыла дело, квалифицировав как самоубийство, но он не поверил. Рулз нанял частного детектива, чтобы тот следил за его матерью. Через несколько недель он его уволил. Рулз ушёл из дома и больше никогда не хотел ни слышать, ни видеть её. Из рапорта, когда его отец застрелился, дома никого не было.
Кроме неё.
— Ты не перевернул страницу. Ты просто перестал искать того, кто убил твоего отца.
Рулз в ярости. Но он контролирует себя.
Пугающий.
— Может, я не хочу знать, кто это сделал.
— А может, ты уже знаешь.
Он сжимает челюсти. Я вижу, как вздымается его грудь, напрягаясь, чтобы вобрать в себя как можно больше воздуха.
— Забудь о своей сестре.
Хотя его тон суров, это не приказ.
Прозвучала просьба.
Его просьба.
У меня перехватывает дыхание в горле.
После того как ответил на мой вопрос, он мог попросить меня о чём угодно: отдать ему душу, тело, сердце. Уйти из его жизни навсегда или трахать до потери сил. Вместо этого Рулз использовал силу, которую я вложила ему в руки, для меня. Это не первый раз, когда Рулз удивляет меня. Он сделал это и когда солгал мне, взяв на себя вину за смерть моей сестры. Он знал, что мне нужно кого-то ненавидеть, и потакал мне.
Не вставая с его колен, я отворачиваюсь от него. Мне нужен воздух, но также я хочу чувствовать его рядом. Я не могу дышать: сердце бьётся так быстро, что в груди становится больно.
Но я догадываюсь, что происходит.
Что он делает.
— Ты коварный, — шепчу я.
Он наклоняет голову в сторону, смягчая свой взгляд.
— Да, детка. Я коварный, порочный, иногда даже чудовищный. Я убил человека теми же руками, которыми сейчас хотел бы ласкать твоё тело. Я трахал женщину, которая была мне безразлична, потому что не мог найти ту, кого действительно хотел. Я не спал ночами, думая о том, что сделаю с тобой, как только ты вернёшься ко мне, потому что я знал, — ты вернёшься.
Я испытываю странное чувство; как будто я в опасности.
Как только его губы растягиваются в улыбке, оно становится ещё сильнее.
— Ты хотел, чтобы я нашла тебя, — внезапно понимаю я. — Потому что ты не мог найти меня; вот почему ты вышел один из Rules Corporation. Я могла убить тебя…
— Я нужен тебе больше живой, чем мёртвый, поверь мне.