Не помогло.
Я вырос, но кошмары, связанные с той ночью, когда умер отец, не перестали преследовать меня. Я потерял счёт тому, сколько раз просыпался от запаха крови или пороха.
Я обернулся. На мгновение вместо роскошного купе Бейли я снова вижу старый универсал Оливии.
«В этот раз всё будет по-другому.
Я приду вовремя».
Стучу в дверь и жду.
Дверь открывается, и на пороге появляется маленькая фигурка моей матери. Она подозрительно смотрит на меня. На ней только халат. Он как-то странно свисает на ней, словно стройного телосложения недостаточно, чтобы его наполнить.
— Роберт, — удивлённо выдыхает она. — Что с тобой случилось?
Я не застегнул пальто. Несмотря на темноту, она заметила пятна крови на моей рубашке. Мама подносит руку ближе к ткани, боясь, что я ранен. Останавливая, я хватаю её за запястье.
— Где он?
Она вопросительно смотрит на меня.
— О ком ты говоришь?
— На улице стоит его машина.
Прежде чем она успевает придумать какое-нибудь оправдание, я подаю сигнал, чтобы шла впереди меня в дом. По пути мама оборачивается, но она так напряжена, что не замечает, как я оставил дверь открытой.
За мгновение до того, как войти в кабинет, она останавливается.
— Не зли его, — советует она.
Не обращая внимания на предупреждение, я переступаю порог и вхожу без всякого страха. Но меня яростно атакуют те же запахи, которые почувствовал в ночь смерти отца. Я чувствую аромат кожи книг, запах крови…
И запах дыма.
Бейли сидит за письменным столом, в кресле моего отца. Между губами зажата сигарета, на лице насмешливое выражение. Я чувствую, как по позвоночнику пробегает холодок. Как ни стараюсь, я не могу найти ничего общего между образом мужчины, сидящего передо мной, и адвокатом, который последние годы помогал и консультировал меня как отец.
— Рад тебя видеть, Роберт. Чем обязан твоему визиту?
— Ты вышел за рамки, — жёстко начинаю я. — Тебе не следовало платить киллеру за её убийство.
Он пускает дым.
— Чтобы убить кого?
— Ты прекрасно знаешь.
Он улыбается.
— Я очень сожалею о твоей потере, но я понятия не имею, о чём ты говоришь. — Бейли быстро переводит взгляд на мать. — Бренда, ты что-нибудь об этом знаешь?
Я уверен, мама хочет говорить, но вместо этого крепко сжимает халат и отступает. Медленными шагами я подхожу к Бейли, пока не оказываюсь напротив стола.
— Почему бы тебе не угостить меня выпивкой?
Он кивает матери, которая подходит к шкафу с алкоголем и готовит для меня стакан бурбона. Я не выношу, как Бейли держится, словно он босс. Как и покорность, с которой к нему относится мать. У меня мурашки по коже. Должно быть, ему понадобились годы, чтобы так её подчинить.
Мне хочется схватить Бейли за воротник рубашки и стащить с отцовского кресла. Я хочу бить его со всей силой, которой обладаю, пока его лицо не превратится в бесформенный комок крови, но я не могу. В руке у него тот самый пистолет, который я нашёл рядом с телом отца. Ящик, в котором отец его держал, не был закрыт как следует. Полагаю, Бейли взял оружие, как только я постучал в дверь.
Внезапная мысль поражает меня, как раскат грома.
— Как ты узнал, что у отца есть пистолет?
— Я был тем, кто сделал ему этот подарок.
— Ты также знал, что он хранил его в этом ящике?
— К чему ты клонишь, Роберт?
Мои родители никогда не курили. Но в ночь, когда отец умер, я почувствовал странный запах в его кабинете. Не знаю, как я не понял этого раньше, но это был сигаретный дым.
— Он был здесь в ночь, когда отец умер. Ведь, так? — спрашиваю, повернувшись к матери.
Она кусает губы, заламывает пальцы, сцепленные на коленях. Мать не отвечает, но делает это всем своим видом. Я снова поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Бейли, на этот раз с совершенно другим осознанием.
— Ты убил его.
Вскакиваю с кресла, готовый к нападению. Бейли поднимает пистолет и направляет его на меня. Мать кричит.
Бейли же почти шепчет:
— Сядь, Роберт.
— Признайся, ты был здесь, — приказываю я.
— Он был здесь, — вопит мать. — Теперь делай то, что он говорит, ради Бога!
— Сначала я хочу услышать, как он скажет, что убил его, — кривлюсь я.
Бейли смеётся.
— Парень, твой отец покончил с собой.
— Нет. Не правда.
Я много лет верил, что это мать довела отца до крайнего поступка или, что ещё хуже, нажала на курок. Но Бейли подарил отцу пистолет и знал, где тот лежит, и Бейли был последним, кто видел отца живым.
— Ты сделал это.
Улыбка на лице Бейли исчезает. Из весёлых его глаза становятся холодными. Угрожающими.
— Я предпочитал, когда ты думал, что это твоя мать. Теперь, однако, ты опасен.
— Дай угадаю: ты собираешься нанять убийцу, чтобы он позаботился обо мне, как ты сделал это с Бернсом и моей девушкой?
— Ты ничего не сможешь доказать.
— Ты уверен?
Мобильный телефон, который он держит перед собой, вибрирует.
Я чувствую тот самый момент, когда Бейли понимает, что его банк прислал исполнение транзакции, которую он не организовывал.
— Шэрон не умерла, — сообщаю я. — Пока мы разговариваем, она опустошает твой счёт и отправляет в полицию копию платежей, которые ты переслал убийце. Если я не ошибаюсь, вы, юристы, называете это «документальным доказательством».
Мобильный телефон снова вибрирует. На этот раз он берёт его и начинает читать сообщения.
— Тебе, наверное, интересно, что случилось с человеком, которого ты нанял для её убийства. Так вот, он тоже не умер. Он находится в медицинском центре Харборвью и даёт показания против тебя.
Бейли бледнеет.
Я поднимаю палец вверх.
— Ты их слышишь?
Он оглядывается вокруг, ничего не понимая.
Я занимаю высокий пост уже много лет, и мужчины смотрят на меня с почтением и завистью. И всё же никогда в жизни я не чувствовал себя более могущественным.
У Бейли округляются глаза. Наконец, он улавливает вой сирен. Полицейские машины ещё далеко, но они скоро будут здесь. Я оставил ворота и дверь открытыми для них.
— На твоём месте я бы опустил пистолет.
Запаниковав, Бейли пытается сбежать. Я набрасываюсь на него и заставляю бросить оружие. Пока мы катаемся по полу, мать отталкивает пистолет подальше. Я бросаюсь на Бейли с ударом, на который он быстро отвечает не менее мощным хуком.
Он старше меня на двадцать лет, но гораздо крупнее. Ему удаётся поменять наши позиции и обхватить меня руками за шею. Мать нападает на Бейли, но она такая худая, что он сбивает её с ног ударом тыльной стороной руки.
Видя, как она лежит на полу, во мне что-то срабатывает. Я бью его коленом так сильно, что Бейли вынужден отпустить меня. Он поворачивается к матери, но она уже не одна.
Готовый защитить, перед ней встаю я.
У Бейли кривиться рот.
— Я должен был убить тебя в ту ночь, когда убил твоего отца.
— Так это был ты? — задавая вопрос, я странно спокоен. Как в ту ночь, когда позвонил Оливии и шантажировал её, зная, что она у меня в кулаке.
— Да. Это сделал я.
Тяжесть, давившая на меня последние пятнадцать лет, рушится. Я глубоко вдыхаю.
— Я погублю тебя.
Это не угроза, а факт.
Шины колёс скользят по подъездной дорожке.
Неожиданно Бейли смеётся.
— Я выйду раньше, чем ты думаешь. Может быть, уже завтра утром.
— Всё пойдёт не так, как предполагаешь. Твоё дело не поручат ни одному из копов, знакомых тебе. — Я вычислил тех, кого он попросил быстро закрыть расследование по делу отца, Бернса и сестры Шэрон. — Ты обнаружишь, что я тоже способен оказывать давление, если захочу.