Экономика Корелла отнюдь не процветала. Времена Галактической Империи прошли, не оставив по себе ничего, кроме молчаливых воспоминаний и разрушенных структур. Времена Установления еще не настали – а при яростной решимости правителя Корелла, Коммдора Аспера Арго, с его строгими предписаниями насчет деятельности купцов и жесточайшим запретом на миссионерство, не настали бы никогда.
Космопорт сам по себе был старый и разваливающийся. Экипаж "Дальней Звезды", убедившись в этом, сразу помрачнел. Затхлые ангары создавали и затхлое настроение, и Джейм Твер лишь почесывался и бесился, раскладывая пасьянс.
Гобер Мэллоу задумчиво сказал:
– Хорошее место для торговли.
Он спокойно глядел сквозь иллюминатор. Пока что о Корелле больше сказать было нечего. Путь сюда прошел без приключений. Эскадрилья кореллианских кораблей, ринувшаяся наперехват "Дальней Звезде", состояла из крошечных, хромающих остатков былой славы и изношенных, неповоротливых громадин. Кореллианцы с опаской держались на расстоянии, и этот страх сохранялся у них доныне – уже неделю просьбы Мэллоу об аудиенции у местных властей оставались без ответа.
– Здесь хорошая торговля, – повторил Мэллоу. – Можно назвать эти территории девственными.
Джейм Твер с раздражением глянул вверх, отбросив карты.
– Какого дьявола вы собираетесь здесь делать, Мэллоу? Экипаж ропщет, офицеры обеспокоены, а я задумываюсь…
– Задумываетесь? О чем же?
– О ситуации. И о вас. Что мы делаем?
– Ждем.
Пожилой купец фыркнул и покраснел. Он заворчал:
– Вы слепы, Мэллоу. Вокруг космодрома стража, наверху корабли. А может быть, они готовятся сделать из нас дырку в земле?
– У них была на это целая неделя.
– Может быть, они ждут подкрепления, – взор Твера был проницателен и тверд.
Мэллоу рывком уселся.
– Да, я об этом думал. Видите ли, тут возникает куча проблем. Прежде всего, мы добрались сюда без труда. Это, однако, может ничего не означать, ибо всего лишь три корабля из более чем трехсот исчезли в прошлом году. Процент невысок. Но это может означать также, что число их кораблей, оснащенных атомным оружием, невелико, и они стараются не демонстрировать их без необходимости, пока это число не возрастет. Но, с другой стороны, это может означать, что у них вовсе нет атомной энергии. Или она у них есть и держится втайне, из страха, что нам уже что-то известно. В конце концов, одно дело – пиратствовать против легковооруженных торговых кораблей. Совсем иное – дурачиться с аккредитованным посланником Установления, когда самый факт его появления может означать, что Установление что-то подозревает. Объединив все это…
– Погодите, Мэллоу, погодите, – Твер поднял руки. – Вы просто подавили меня своими речами. К чему вы клоните? Без этих ваших "если, может быть".
– Вам придется вникнуть в "если, может быть", иначе вы ничего не поймете, Твер. Они, подобно нам, выжидают. Они не знают, что я здесь делаю, а я не знаю, чем они располагают. Но я в менее выгодном положении, поскольку я один, а их – целая планета и, может быть, с атомной энергией. Я не могу позволить себе проявить слабость. Конечно, это опасно. Конечно, нас может ждать дыра в земле. Но мы это знали с самого начала. Что же еще остается делать?
– Я не… А это еще кто?
Мэллоу спокойно поднял голову и подстроил приемник. На засветившемся экране появились резкие черты вахтенного сержанта.
– Говорите, сержант.
– Извините, капитан, – сказал сержант. – Люди пустили на борт миссионера с Установления.
– Кого? – лицо Мэллоу побагровело.
– Миссионера, капитан. Он нуждается в госпитализации, капитан…
– От таких дел, сержант, в ней многие будут нуждаться. Прикажите людям занять боевые посты.
Комната отдыха для экипажа была почти пуста. Спустя всего лишь пять минут после приказа все, даже сменившиеся с вахты, находились у своих орудий. Именно быстрота являлась наибольшим преимуществом в анархических регионах межзвездного пространства Периферии, и именно быстротой превыше всего отличались экипажи на кораблях старших купцов.
Мэллоу вошел не спеша и оглядел миссионера со всех сторон. Затем его взгляд скользнул на лейтенанта Тинтера, который неловко переминался слева, и на вахтенного сержанта Демена, чье невыразительное лицо и флегматичная фигура маячили справа. Старший Купец обернулся к Тверу и на миг задумавшись, сказал:
– Что ж… Твер, приведите сюда, только без ажиотажа, всех офицеров, за исключением координаторов и трассировщиков. Люди пускай остаются на своих постах до следующего распоряжения.
Во время пятиминутной задержки Мэллоу пнул дверь в туалет, заглянул за бар, отдернул занавески на толстых окнах. Еще на полминуты он вообще покинул помещение, а затем вернулся, что-то отвлеченно мурлыча себе под нос. Комната заполнилась. Последним вошел Твер и тихо затворил за собой дверь.
Мэллоу спокойно сказал:
– Во-первых, кто пустил этого человека без моего указания?
Вахтенный сержант шагнул вперед. Все взгляды обратились на него.
– Простите, капитан. Это не был кто-то конкретно. Это было вроде общего соглашения. Он же один из нас, можно сказать, а эти чужестранцы здесь…
Мэллоу резко оборвал его.
– Я симпатизирую вашим чувствам, сержант, и понимаю их. Эти люди были под вашим началом?
– Да, капитан.
– Когда все кончится, они на неделю будут заперты в своих каютах. Вы же отстраняетесь от руководящих обязанностей на то же время. Понятно?
Лицо сержанта не дрогнуло, но плечи чуть поникли. Он четко произнес:
– Да, капитан.
– Вы можете идти. Займите свое место.
Дверь за ним закрылась. Поднялся ропот. Твер вмешался.
– За что вы его наказали, Мэллоу? Вы же знаете, что эти кореллианцы убивают захваченных миссионеров.
– Поступок, противоречащий моим приказам, плох сам по себе, пусть даже другие причины говорят в его пользу. Никто не должен был покидать корабль или входить в него без разрешения.
Лейтенант Тинтер недовольно пробурчал:
– Семь дней бездействия! Вы не можете в таких условиях поддерживать дисциплину.
Мэллоу сказал ледяным тоном:
– Я могу. При идеальных условиях в дисциплине нет особой доблести. Я должен ее добиваться перед лицом смерти, иначе она бесполезна. Где этот миссионер? Подайте его сюда.
Торговец уселся. Одетую в алый плащ фигуру осторожно подвели к нему.
– Как ваше имя, преподобный?
– А?
Закутанная в алое фигура повернулась к Мэллоу. Глаза миссионера были широко раскрыты, на одном виске виднелся синяк. На протяжении всего предыдущего отрезка времени он молчал и, насколько Мэллоу мог заметить, даже не шевельнулся.
– Ваше имя, преподобный?
Миссионер вдруг лихорадочно пробудился к жизни. Его руки раскинулись для объятий.
– Сын мой, дети мои. Пусть покровительственная десница Галактического Духа вечно пребудет над вами.
Твер выступил вперед с обеспокоенным видом и хрипло произнес:
– Этот человек болен. Кто-нибудь, уложите его в постель. Прикажите его уложить, Мэллоу, и позаботьтесь о нем. Он серьезно ранен.
Могучая рука Мэллоу остановила его.
– Не вмешивайтесь, Твер, или я выгоню вас из комнаты. Ваше имя, преподобный?
Руки миссионера сложились во внезапной мольбе.
– Вы люди просвещенные, спасите меня от язычников, – слова из него так и посыпались. – Спасите меня от этих скотов, этих неразумных, что гонятся за мной, огорчая Галактический Дух своими преступлениями. Я Джорд Парма с анакреонских миров. Я был посвящен на Установлении; на самом Установлении, дети мои. Я жрец Духа, посвященный во все таинства, явившийся сюда по зову внутреннего голоса, – он задыхался. – Я пострадал от рук необращенных. Раз вы – дети Духа, то во имя этого Духа защитите меня от них!