Из металлически рявкнувшего ящика аварийной тревоги грянул голос:
– В поле зрения подразделения противника! Просим инструкций!
Все взгляды машинально обратились на динамик.
Мэллоу яростно выругался. Он включил обратную связь и гаркнул:
– Сохраняйте бдительность! Это все!
Отключившись, он подошел к толстым занавескам, которые при его прикосновении отлетели в стороны, и мрачно выглянул наружу.
Вражеские подразделения! Как же! Их было несколько тысяч – в лице отдельных представителей кореллианской толпы. Валом валящая чернь окружила порт со всех сторон, и в холодном, резком свете магниевых факелов передние ее ряды стали подступать все ближе и ближе.
– Тинтер! – торговец не оборачивался, но затылок его покраснел. – Запустите наружный динамик и выясните, чего они хотят. Спросите, есть ли среди них представитель закона. Не давайте обещаний и не угрожайте, иначе я убью вас.
Тинтер повернулся и ушел.
Мэллоу ощутил жесткую руку на своем плече и стряхнул ее. Это был Твер. Его голос зазвучал гневным шипением.
– Мэллоу, вы обязаны удержать этого человека. Иначе невозможно будет сохранить честь и благопристойность. Он с Установления и, помимо всего, он жрец. Эти дикари снаружи… Вы слышите меня?
– Я слышу вас, Твер, – голос Мэллоу был резок. – У меня здесь есть другие дела, кроме как охранять миссионеров. Я буду, сударь, делать то, что захочу и, клянусь Селдоном и всей Галактикой, если вы попытаетесь остановить меня, я заткну вашу вонючую глотку. Не становитесь у меня на пути, Твер, или это будет ваш конец.
Он повернулся и шагнул мимо него.
– Эй, вы! Преподобный Парма! Вы знали, что согласно конвенции, миссионеры Установления не могут вступать на кореллианскую территорию?
Миссионер дрожал.
– Я могу направляться всюду, куда поведет меня Дух, сын мой. Если невежественные отказываются от просвещения, то не есть ли это еще более явный знак их нужды в нем?
– Речь не об этом, преподобный. Вы здесь находитесь, нарушая законы и Корелла, и Установления. Я не могу защитить вас на законном основании.
Руки миссионера снова поднялись. Прежнее его замешательство исчезло. Снаружи доносились хриплые выкрики из внешней переговорной системы и слабый, раскатистый ответный ропот разъяренной толпы. При этих звуках глаза его помутились.
– Вы слышите их? Зачем говорите вы мне о законе, о писанном людьми законе? Есть высшие законы. Разве не сказал Галактический Дух: ты не должен стоять в бездействии, когда причиняется вред твоим сотоварищам. И разве не говорил он: ибо так, как ты поступаешь со смиренными и беззащитными, так поступлено будет и с тобой. Или у вас нет пушек? Или у вас нет корабля? Не стоит ли за вами Установление? И не окружает ли вас повсюду Дух, правящий Вселенной? – он остановился, переводя дыхание.
Тут гулкий звук внешних динамиков "Дальней Звезды" стих, и возвратился обеспокоенный лейтенант Тинтер.
– Говорите! – кратко приказал Мэллоу.
– Капитан, они требуют выдать им Джорда Парму.
– А в противном случае?
– Разнообразные угрозы, капитан. Трудно понять их как следует. Их так много, и они кажутся совершенно безумными. Там есть некто, утверждающий, что он возглавляет район и обладает полицейской властью, но он явно не владеет собой.
– Владеет или нет, – пожал плечами Мэллоу, – но он представитель закона. Скажите им, что если этот управитель или полицейский или кто он там, приблизится к кораблю в одиночестве, он получит преподобного Джорда Парму.
И тут в его руках вдруг появилось оружие. Мэллоу добавил:
– Мне неизвестно, что такое – нарушение субординации. Я с подобным не сталкивался. Но если здесь кто-либо думает, что может поучать меня, мне придется проучить его в ответ – своими методами.
Ствол медленно повернулся и нацелился на Твера. Лицо пожилого купца с некоторым усилием приобрело нормальный вид, руки разжались и опустились. Он тяжело, с присвистом втянул носом воздух.
Тинтер вышел, и через пять минут от толпы отделилась щуплая фигура. Она приближалась медленно и неохотно, явно деморализованная страхом. Дважды человек оборачивался назад, и дважды недвусмысленные угрозы многоголового чудовища подгоняли его.
– Все в порядке, – Мэллоу повел своим ручным бластером, все еще не вкладывая его в кобуру. – Грун и Упшур, выведите его.
Миссионер завизжал. Негнущиеся пальцы его простерлись вверх, а широкие рукава упали, обнажив тонкие, жилистые руки. Внезапно последовала мгновенная, едва заметная вспышка света. Мэллоу моргнул и снова сделал пренебрежительный жест.
Вопли вырывавшегося из двойных объятий миссионера лились потоком:
– Будь проклят предатель, оставляющий ближнего своего злу и смерти. Пусть оглохнут уши, глухие к мольбам беспомощного. Пусть ослепнут глаза, слепые к невиновности. Пусть навечно почернеет душа, что общается с мраком…
Твер плотно зажал уши ладонями.
Мэллоу передернул свой бластер и отложил его.
– Разойдитесь по своим местам, – сказал он обыденным тоном. – Продолжайте наблюдение в течение шести часов после того, как толпа разойдется. Затем в течение сорока восьми часов нести удвоенную вахту. Дальнейшие инструкции по истечении этого времени. Твер, пойдемте со мной.
Они оказались наедине в личной каюте Мэллоу. Мэллоу указал на стул, и Твер присел. Его приземистая фигура казалась придавленной. Мэллоу саркастически взглянул на него.
– Твер, – сказал он. – Я разочарован. Видно, три года занятий политикой отучили вас от купеческих обычаев. Помните, на Установлении я могу быть демократом, но мой корабль будет управляться так, как я того желаю, одной лишь тиранией. Прежде мне никогда не приходилось обнажать бластер против своих людей, и я бы не сделал этого и сейчас, если бы вы не вылезли вперед. Твер, вы не занимаете официальной должности и находитесь здесь по моему приглашению, и я продолжаю соблюдать по отношению к вам вежливость – но наедине. Однако отныне в присутствии моих офицеров и экипажа я для вас "капитан", а не "Мэллоу". А когда я отдам приказ, в ваших же интересах вскочить с места быстрее, чем рекрут третьего класса, иначе вы окажетесь в трюме в кандалах. Понятно?
Партийный лидер сделал глотательное движение. Он неохотно произнес:
– Мои извинения.
– Принимаю! Не хотите ли пожать мне руку?
Вялые пальцы Твера исчезли в огромной лапе Мэллоу. Твер сказал:
– Мои намерения были искренними. Нелегко выкинуть человека, которого тут же линчуют. Этот управитель или кто он там, с трясущимися поджилками, не сможет спасти его. Это убийство.
– Ничем не мог помочь. Но, по правде говоря, данное происшествие плохо пахнет. Разве вы не обратили внимания?
– На что я должен был обратить внимание?
– Этот космопорт находится в самой глубине сонного, отдаленного района. И вдруг сбегает миссионер. Откуда? Он приходит сюда. Совпадение? Собирается огромная толпа. Откуда? Ближайший мало-мальски населенный город должен быть не менее чем в ста милях. Но они появились через полчаса. Каким образом?
– Каким? – откликнулся Твер.
– А если миссионера доставили сюда и выпустили на нас как приманку? Наш друг, преподобный Парма, был заметно потрясен. Он как будто не имел времени придти в себя.
– Грубое обращение… – пробормотал Твер с горечью.
– Может быть! А может быть, они хотели заставить нас проявить рыцарственность и галантность, глупо защищая его. Он находился здесь, нарушая законы Корелла и Установления. Удержи я его – и это явилось бы актом войны против Корелла, и Установление не имело бы законных оснований защищать уже нас.
– Это… это очень натянуто.
Взревел динамик, опередив ответ Мэллоу.
– Капитан, получено официальное сообщение.
– Немедленно доставить!
Из прорези со щелчком выскочил блестящий цилиндр. Мэллоу открыл его и вытряхнул листок, пропечатанный серебром. Он уважительно потер его пальцами и сказал:
– Телепортировано прямо из столицы. Из личной резиденции Коммдора.