– Ей сто пятьдесят лет.
– Такая старая? – старик вздохнул. – С тех пор история развивалась бурно. Вы хоть что-нибудь о ней знаете?
Мэллоу покачал головой. Барр сказал:
– Вы счастливец. Для провинций это были тяжелые времена, исключая правление Станнелла VI, а он умер пятьдесят лет назад. С тех пор – мятежи и гибель, гибель и мятежи.
Барр остановился, не желая показаться слишком болтливым. Жить здесь было одиноко, и так мало представлялось случаев поговорить с кем-либо.
Мэллоу сказал с неожиданной резкостью:
– Гибель? Да? Вы говорите так, словно провинция оскудела.
– Возможно, не в абсолютном смысле. Физические ресурсы двадцати пяти первоклассных планет исчерпаются не так-то быстро. Однако в сравнении с изобилием прошлого века мы давно катимся под гору, и нет никаких признаков поворота вспять – во всяком случае, пока. А вы-то зачем всем этим интересуетесь, молодой человек? Вы – сама жизнь, взор ваш сверкает!
Торговец чуть покраснел: эти потухшие глаза, казалось, слишком глубоко заглянули в его собственные и улыбнулись увиденному там. Он сказал:
– Послушайте, я – купец издалека, с края Галактики. Я нашел разные старые карты и путешествую в поисках новых рынков сбыта. Естественно, рассказы об опустошенных провинциях меня беспокоят. Нельзя получить деньги в том мире, где денег нет. Как насчет Сивенны, к примеру?
Старик подался вперед.
– Я не могу сказать. Может быть, она на что-то годится и сейчас. Но неужто вы купец? Вы больше похожи на воина. Вы не убираете руки с оружия, а на вашей скуле заметен шрам.
Мэллоу мотнул головой.
– Там, откуда я прибыл, не очень-то много законности. Драки и шрамы входят в накладные расходы купца. Но драки имеют смысл только тогда, если по завершении они приносят деньги, и я бываю особенно рад, если мне предоставляется возможность получить их без драки. Так найду ли я здесь достаточно денег, чтобы оправдать драки? Поскольку, кажется, ввязаться в драку здесь легче легкого.
– Вы правы, легче легкого, – согласился Барр. – Вы можете присоединиться к остаткам войск Вискарда среди Красных Звезд. Правда, я не знаю, посчитаете ли вы это драками или пиратством. Или же вы можете примкнуть к нынешнему милостивому вице-королю – милостивому по праву убийства, грабежа, насилия, и по слову мальчишки-Императора, которого с тех пор заслужено прикончили.
Высохшие щеки патриция порозовели. Его веки опустились, потом глаза сверкнули вновь.
– Вы как будто не очень дружелюбно настроены по отношению к вице-королю, патриций Барр, – заметил Мэллоу. – А что если я один из его шпионов?
– Ну и что? – горько произнес Барр. – Что вы можете у меня отобрать?
Он обвел иссохшей рукой пустые стены разваливающегося домика.
– Вашу жизнь.
– Она легко покинет меня. Она уже пять лет медлит со мной расстаться. Но вы не из людей вице-короля. Будь вы одним из них, даже сейчас инстинкт самосохранения не дал бы мне вымолвить и слова.
– Откуда вы это знаете?
Старик усмехнулся.
– Вы, оказывается, подозрительны. Серьезно, держу пари – вы думаете, что я стараюсь втянуть вас в заговор против правительства. Нет, нет. Я покончил с политикой.
– Покончили с политикой? Разве человек может с ней покончить? Какими словами вы описывали вице-короля, дайте вспомнить. Убийства, грабежи, и так далее, и тому подобное. Вы не оставляете впечатления объективного человека. Вовсе нет. Нет, коли вы утверждаете, что покончили с политикой.
Старик пожал плечами.
– Воспоминания жгут, когда они подступают внезапно. Слушайте и судите сами! Когда Сивенна была столицей провинции, я являлся патрицием и членом провинциального сената. Мой род стар и почтенен. Один из моих прадедов… Нет, это неважно. От былой славы мало проку.
– Полагаю, – сказал Мэллоу, – произошла гражданская война или революция.
Лицо Барра помрачнело.
– Гражданские войны стали хроническими в эти времена вырождения, но Сивенна держалась от них в стороне. При Станнелле VI она почти достигла былого процветания. Но его сменили слабые Императоры, а слабые Императоры подразумевают сильных вице-королей, а наш последний вице-король – тот самый Вискард, остатки войск которого все еще гоняются за добычей среди Красных Звезд – нацелился на императорский пурпур. Он не был первым. И если б он преуспел, он не был бы первым из преуспевших. Но он проиграл, ибо когда императорский адмирал подошел со своим флотом к провинции, Сивенна сама восстала против мятежного вице-короля, – он печально замолк.
Мэллоу обнаружил, что, напрягшись, сидит на краю стула, и тихо отодвинулся назад.
– Пожалуйста, продолжайте, уважаемый патриций.
– Благодарю вас, – устало произнес Барр. – С вашей стороны очень любезно шутить над стариком. Они восстали; точнее, мы восстали, ибо я был одним из не самых главных предводителей. Вискард бежал с Сивенны, едва опередив нас, и планета, а с ней и вся провинция, были открыты адмиралу со всеми выражениями лояльности Императору. Почему мы так поступили, я не совсем понимаю. Может быть, мы чувствовали верность хотя бы символу, если не личности Императора – жестокого и злобного ребенка. Может быть, мы боялись ужасов осады.
– И что же? – мягко настаивал Мэллоу.
– И что же, – последовала мрачный ответ, – это не удовлетворило адмирала. Он желал славы завоевателя мятежной провинции, а его люди жаждали добычи, без которой немыслимо подобное завоевание. Так что когда народ, собравшись во всех крупных городах, приветствовал Императора и его адмирала, тот захватил все арсеналы и приказал открыть огонь по населению из атомных бластеров.
– Под каким предлогом?
– Под тем предлогом, что народ восстал против своего вице-короля, императорского помазанника. А новым вице-королем стал сам адмирал – за доблесть месячной резни, грабежа и кошмаров. Я имел шестерых сыновей. Пятеро из них погибли – при разных обстоятельствах. Я имел дочь. Я надеюсь, что она тоже в конце концов погибла. Я спасся, потому что я стар. Я укрылся здесь, и я слишком стар, чтобы внушить опасения даже нашему вице-королю, – он склонил седую голову. – Они не оставили мне ничего, потому что я помог изгнать мятежного губернатора и лишил адмирала его славы.
Мэллоу помолчал, выжидая.
– Что же стало с вашим шестым сыном? – спросил он наконец мягким тоном.
– А! – Барр едко рассмеялся. – Он в безопасности, поскольку он присоединился к войскам адмирала под вымышленным именем, как простой солдат. Он артиллерист личного флота вице-короля. О нет, я же читаю вопрос в ваших глазах. Он вполне обыкновенный сын. Он навещает меня при возможности и помогает, чем может. Он поддерживает во мне жизнь. И когда-нибудь наш великий и славный вице-король будет ползать в ожидании смерти, а мой сын станет его палачом.
– И все это вы рассказываете незнакомцу? Вы подвергаете опасности своего сына.
– Нет. Я помогаю ему, выводя на сцену еще одного союзника. А если бы я был не заклятым врагом, а преданным другом вице-короля, я бы посоветовал ему заполнить кораблями весь внешний космос, вплоть до края Галактики.
– А там нет кораблей?
– Разве вам попался хоть один? Или какая-нибудь космическая стража допрашивала вас при подходе? Когда кораблей недостает, а каждая из пограничных провинций охвачена своей долей интриг и беззакония, ни у одной из них нет возможности выделить корабли для охраны от внешних варварских солнц. И никакая опасность не угрожала нам со стороны отломившегося края Галактики – пока не пришли вы.
– Я? Я не составляю опасности.
– За вами появятся другие.
Мэллоу тихо покачал головой.
– Я не уверен, что вполне понимаю вас.
– Послушайте! – голос старика зазвучал возбужденно. – Я узнал вас, когда вы только вошли. Вы имеете силовую защиту вокруг своего тела – по крайней мере имели, когда я вас увидел впервые.
Смущенное молчание.
– Да… имел.
– Хорошо. Это было ошибкой, хотя вы этого и не знали. А я кое-что знаю. В нынешние времена упадка немодно быть ученым. События мчатся и давят, и тот, кто не может противостоять их натиску с атомным бластером в руке, сметается прочь, подобно мне. Но я был ученым, и я знаю, что за всю историю атомной техники портативная силовая защита никогда не была изобретена. У нас есть силовая защита – огромные, громыхающие установки, которые могут защитить город или даже корабль, но не одного-единственного человека.