Вдоль длинных рядов аккуратно размещенных ячеек высились корабль за кораблем. Человек оставлял позади себя один ряд за другим. В своем теперешнем занятии он являлся специалистом — и если его предварительное ознакомление с учетным журналом ангара и не дало необходимой информации, за исключением сомнительных указаний на одно определенное крыло, содержавшее сотни кораблей, то его особые познания могли свести эти сотни к одному-единственному искомому объекту.
Он едва слышно вздохнул в тишине, остановился и свернул в один из рядов — этакая букашка, не стоящая внимания покоившихся там высокомерных металлических монстров.
Кое-где проблески света из люков выдавали присутствие гуляк, рано вернувшихся с организованных развлечений и предававшихся развлечениям более простого или более интимного рода.
Мужчина замер — и улыбнулся бы, если бы он вообще умел улыбаться. Без сомнения, извилины его мозга породили умственный эквивалент улыбки.
Корабль, возле которого он остановился, был изящен и, видимо, быстр. Особенность его конструкции и была предметом его интереса. Это была не обычная модель. В те дни большинство кораблей в данном квадранте Галактики либо имитировали проекты Установления, либо были построены техниками Установления. Но этот корабль не принадлежал к их числу. Это был именно корабль Установления — хотя бы ввиду небольших выступов на обшивке, являвшихся узлами защитного экрана, которым мог обладать только настоящий корабль Установления. Имелись также и другие признаки, выдававшие его происхождение.
Человек не колебался.
Электронный барьер, выстроенный вдоль ряда кораблей, как уступка приватности со стороны администрации ангара, вовсе не беспокоил его. После применения особого нейтрализатора, которым располагал этот человек, барьер деликатно раскрылся, не подав тревоги.
Таким образом, внутри корабля первым известием о вторжении стал обычный и почти дружелюбный сигнал приглушенного зуммера в жилом помещении, поданный прижатием руки к маленькому фотоэлементу как раз рядом с основным воздушным шлюзом.
Пока развертывались эти успешные поиски, Торан и Бейта даже за стальным корпусом звездолета чувствовали себя в отнюдь не стопроцентной безопасности. Клоун Мула, сообщивший им, что его миниатюрное тело наделено величественным именем Маньифико Гигантикус, сидел, скрючившись, за столом и поглощал поставленную перед ним еду.
Его печальные карие глаза отрывались от пищи только для того, чтобы следить за Бейтой, прохаживавшейся по комбинированной кухне-кладовке.
— Благодарности слабого не многого стоят, — выговорил он, — но вы получаете их, ибо, воистину, за эту прошедшую неделю лишь несколько крошек перепали мне, — а хотя и мало мое тело, аппетит мой невиданно велик.
— Что ж, тогда ешь! — сказала с улыбкой Бейта. — Не трать времени на благодарности. Разве в центре Галактики не в ходу слышанная мною когда-то поговорка насчет признательности?
— Истинно, госпожа моя, есть такая поговорка. Ибо мудрец, как говорили мне, сказал некогда: «Та признательность лучше и подлиннее других, которая не испаряется в пустых суесловиях». Но увы, госпожа моя, я есть, как видно, только набор пустых суесловий. Когда мое пустое суесловие развлекло Мула, оно принесло мне придворное платье и величественное имя — ибо, видите ли, прежде меня звали просто Бобо, что Мулу не нравилось, — а затем, когда моему пустому суесловию не удавалось его развлечь, Мул обрушивал на мои бедные кости побои и хлысты.
Из пилотской кабины появился Торан.
— Остается только ждать, Бейта. Я надеюсь, что Мул в состоянии понять: корабль Установления — это территория Установления.
Маньифико Гигантикус, некогда Бобо, широко открыл глаза и воскликнул:
— Как величественно Установление, перед которым трепещут даже свирепые слуги Мула!
— А ты слыхал и об Установлении? — спросила Бейта, слегка улыбнувшись.
— А кто не слыхивал? — голос Маньифико перешел в таинственный шепот. — Люди говорят, будто это — мир великих чудес, огней, которые могут пожрать планеты, тайн, несущих грозную мощь.
Говорят, что даже высшие аристократы Галактики не могут снискать того почета и уважения, которое считается вполне естественным для самого простого человека, могущего сказать о себе: «Я — гражданин Установления», — будь он всего лишь рудокопом, или космоспасателем, или вообще никем, вроде меня.
Бейта сказала:
— Ну, Маньифико, если ты будешь произносить речи, то никогда не кончишь есть. Постой, я дам тебе немного ароматизированного молока. Оно тебе понравится.
Она поставила кувшин на стол и вывела Торана из комнаты.
— Тори, что мы теперь будем с ним делать? — и она показала в сторону кухни.
— А ты что думаешь?
— Если Мул явится, должны ли мы его выдать?
— Ну а как же иначе, Бей? — голос Торана звучал тревожно, и жест, которым он отбросил со лба влажную прядь, подтверждал это.
Он нетерпеливо продолжал:
— До прибытия сюда у меня была некая расплывчатая идея: все, что нам надо будет сделать — это расспросить о Муле и перейти к делу; просто к делу, понимаешь, ничего конкретного.
— Я понимаю, что ты имеешь в виду, Тори. Я сама не очень-то надеялась увидеть Мула, но я думала, что мы сможем получить хоть какую-то информацию обо всей заварухе из первых рук, и затем вручить ее людям, которые чуть больше понимают в этих межзвездных интригах. Я не шпионка из романа.
— Ты не отстаешь от меня, Бей, — Торан скрестил руки и нахмурился. — Что за положение!
Существование личности вроде Мула вообще казалось бы невероятным, если бы не это недавнее странное происшествие. Ты полагаешь, он явится за своим клоуном?
Бейта взглянула на него.
— Не думаю, чтобы мне этого хотелось. И я не знаю, что мне сказать и как поступить. А ты?
Внутренний зуммер зазвучал прерывистым, картавым звоном. Губы Бейты беззвучно дрогнули.
— Мул!
Маньифико возник в дверном проеме — глаза расширены, голос хнычущий:
— Мул?
Торан пробормотал:
— Мне придется их впустить.
Нажатие кнопки открыло воздушный шлюз, и наружная дверь захлопнулась за новоприбывшим. Сканер показывал лишь одну, плохо различимую фигуру.
— Это только один человек, — сказал Торан с явным облегчением, и слегка дрогнувшим голосом произнес, склонившись к микрофону: — Кто вы?
— Вы бы лучше впустили меня и выяснили сами, а? — послышалось в ответ.
— Я должен проинформировать вас, что это корабль Установления и, следовательно, согласно международному договору, он является территорией Установления.
— Я это знаю.
— Входите с открытыми руками, или я буду стрелять. Я хорошо вооружен.
— Ладно!
Торан открыл внутреннюю дверь и положил палец на спуск своего бластерного пистолета.
Послышались шаги, дверь распахнулась настежь, и Маньифико вскричал:
— Это не Мул! Это просто человек.
«Человек» торжественно поклонился клоуну.
— Весьма справедливо. Я не Мул, — он развел руками. — Я не вооружен и пришел с мирной целью. Вы можете расслабиться и отложить свой пистолет. Ваша рука дрожит, что меня изрядно беспокоит.
— Кто вы? — грубо спросил Торан.
— Тот же вопрос я мог бы задать вам, — хладнокровно ответил незнакомец, — поскольку именно вы тут предъявляете ложные претензии, а не я.
— Как так?
— Ведь именно вы утверждаете, будто являетесь гражданином Установления, в то время как на планете нет ни одного зарегистрированного Купца.
— Это не так. Вы-то откуда знаете?
— Потому что я в самом деле гражданин Установления и имею при себе бумаги, удостоверяющие это. А где ваши?
— Думаю, вам лучше было бы убраться отсюда.
— Думаю, что нет. Если вы что-нибудь знаете о том, как действует Установление, — а, несмотря на ваше самозванство, вполне можете знать, — то вам должно быть известно, что если я не вернусь живым на свой корабль в заданное время, последует сигнал в ближайшую штаб-квартиру Установления. Говоря по существу, я сомневаюсь в том, что ваше оружие возымело бы большой эффект.