— Местную политику! Клянусь левой ногой Императора, Пиренн, ведь это вопрос жизни и смерти. Эта планета, Терминус, сама по себе не сможет поддержать механизированную цивилизацию. Она не содержит металлов. Вы это знаете. В камнях на поверхности нет и следа железа, меди, алюминия да и по части всего остального мы не богаты. Как вы думаете, что произойдет с Энциклопедией, если этот самозваный Король Анакреона прижмет нас?
— Нас? Вы забыли, что мы находимся под прямым управлением самого Императора? Мы не есть часть префектуры Анакреона или любой другой префектуры. Хорошо запомните это! Мы — часть личных владений Императора, и нас ничто не касается. Империя в состоянии защитить свою собственность.
— Тогда почему она позволила губернатору Анакреона забыть обо всех приличиях? Да разве только Анакреона? По крайней мере двадцать внешних префектур Галактики, — в сущности, вся Периферия, — стали заправлять делами по-своему. Я говорю вам, что я совершенно не уверен в Империи и ее способности защитить нас.
— Чушь! Губернаторы, короли — какая разница? Империя всегда выбиралась из любых политических дрязг, когда разные люди тянули ее то туда, то сюда. И губернаторы восставали, и, кстати, Императоров свергали, а то и убивали. Какое это отношение имеет к самой Империи? Забудьте, Хардин. Это не наше дело. Мы, в первую очередь, ученые, и в последнюю — тоже. Наша задача — Энциклопедия. Да, я чуть не забыл. Хардин!
— Да?
— Сделайте что-нибудь с этой вашей газетой! — голос Пиренна звучал рассерженно.
— "Городские ведомости" Терминуса? Она не моя, она в частном владении. И что же она пишет?
— Уже неделю она советует, чтобы пятидесятая годовщина основания Установления стала поводом для народных гуляний и совершенно неподходящих празднеств.
— А почему бы и нет? Через три месяца компьютерные часы откроют Свод. Я бы назвал это первое открытие серьезным поводом, а вы?
— Но не для глупых зрелищ, Хардин. Свод и его открытие касаются только Коллегии Попечителей. Все важное будет сообщено народу. Это все; так и разъясните своим "Ведомостям".
— Сожалею, Пиренн, но Городская Хартия гарантирует некую незначительную вещь, известную как свобода печати.
— Может быть. А Коллегия Попечителей — нет. Я являюсь представителем Императора на Терминусе, Хардин, и в этом смысле обладаю полной властью.
Хардин выглядел как человек, мысленно считающий до десяти. Он мрачно сказал:
— В таком случае, в связи с вашим положением императорского представителя я имею сообщить вам заключительную новость.
— Об Анакреоне?
Пиренн поджал губы. Он почувствовал беспокойство.
— Да. Через две недели к нам с Анакреона прибудет специальный посланник.
— Посланник? Сюда? С Анакреона? — Пиренн не сразу переварил все это. — А зачем?
Хардин встал и задвинул свое кресло под стол.
— Попытайтесь угадать с одного раза.
И, не прощаясь, вышел.
2.
Ансельм-от-Родрик — "от" само по себе обозначало благородную кровь — субпрефект Плуемы и Чрезвычайный Посланник Его высочества Анакреонского — плюс полдюжины других титулов — был встречен Сальвором Хардином в космопорту согласно всему внушительному ритуалу для событий государственного значения.
С натянутой улыбкой и низким поклоном субпрефект вытащил свой бластер из кобуры и протянул его Хардину рукоятью вперед. Хардин вернул приветствие с помощью бластера, специально одолженного по такому случаю. Дружба и добрая воля были, таким образом, установлены, и если Хардин и заметил выпуклость на плече высокородного Родрика, то благоразумно ничего не сказал.
Принявший их вслед за тем мобиль, окруженный со всех сторон приличествующим случаю облаком младших чиновников, медленно и торжественно проследовал на Энциклопедическую Площадь, по пути приветствуемый толпой, чей энтузиазм соответствовал рангу события.
Субпрефект Ансельм принимал приветствия с вежливым безразличием воина и дворянина.
— Этот город и есть весь ваш мир? — спросил он у Хардина.
Хардин повысил голос, чтобы быть услышанным в общем гаме.
— Мы молодой мир, ваша эминенция. За нашу короткую историю лишь несколько особ из высшего общества посетили нашу бедную планету. Отсюда наш энтузиазм.