— Н-да. Знаешь, я помню Виениса — со времени последнего посещения Анакреона, после того, как мы вышвырнули их с Терминуса. Это было еще до тебя. Погоди… Если я правильно припоминаю, это был смуглый парень с черными волосами и косящим левым глазом. У него еще был смешной крючковатый нос.
— Именно этот тип. Крючковатый нос и косящий глаз по-прежнему при нем, лишь волосы поседели. Он ведет грязную игру. К счастью, это самый отъявленный дурак на планете. Он, однако, воображает себя дьявольски проницательным, и это делает его глупость еще более явной.
— Так обычно и бывает.
— Для разбивания яйца он предпочел бы атомный бластер. Примером тому может служить хотя бы налог на храмовую собственность, который он попытался ввести сразу после смерти старого короля, два года назад. Помнишь?
Призадумавшийся Хардин кивнул и улыбнулся:
— Жрецы подняли вой?
— Такой, что слышно было до Лукрезы. С тех пор он проявляет больше осторожности в обращении со жречеством, но по-прежнему очень груб. Для Установления это не очень-то хорошо: его самоуверенность беспредельна.
— Этим он компенсирует, вероятно, комплекс неполноценности. Так часто бывает с младшими отпрысками королевских семей.
— Но итог один. Он с пеной у рта жаждет напасть на Установление. Он даже не дает себе труда скрывать это. И положение его позволяет ему это сделать, если иметь в виду уровень вооружений. Старый король построил великолепный флот, да и Виенис не дремал эти два года. Налог на храмовую собственность как раз должен был пойти на дальнейшие вооружения, а когда эта затея провалилась, он вдвое увеличил подоходный налог.
— По этому поводу было недовольство?
— Да не особенно. Каждая проповедь в королевстве неделями призывала к послушанию властям предержащим. Правда, Виенис не выразил нам какой-либо благодарности.
— Все ясно. Обстановку я представил. Что же произошло?
— Две недели назад анакреонский торговый корабль наткнулся на заброшенный военный крейсер старого Имперского Флота. Он дрейфовал в космосе по меньшей мере лет триста.
В глазах Хардина мелькнул интерес. Он подался вперед.
— Да, я слышал об этом. Навигационная Коллегия прислала мне прошение: они хотели получить корабль для изучения. Как я понимаю, он в хорошем состоянии.
— В слишком хорошем состоянии, — сухо ответил Верисоф. — Когда Виенис получил на той неделе твое предложение передать корабль Установлению, с ним чуть не сделался припадок.
— Но он еще не ответил.
— Он и не ответит — разве что пушками; так, по крайней мере, он считает. Видишь ли, за день до моего отлета с Анакреона он заявился ко мне и потребовал, чтобы Установление привело этот крейсер в боевое состояние и передало его анакреонскому флоту. Невероятно желчным тоном он заявил, что твое обращение на той неделе указывает на планы Установления напасть на Анакреон. Он заявил, что отказ отремонтировать крейсер подтвердит его подозрения; и намекнул, что будет вынужден принять меры по самозащите Анакреона. Вот его слова. Вынужден будет! И вот почему я здесь.
Хардин приглушенно рассмеялся. Верисоф тоже улыбнулся и продолжал:
— Конечно, он ждет отказа, что и явится в его глазах превосходным оправданием для немедленного нападения.
— Я это понимаю, Верисоф. Что ж, у нас есть еще по крайней мере шесть месяцев в запасе, так что пусть корабль починят и подарят с моими наилучшими пожеланиями. И пусть его назовут "Виенис" в знак нашего уважения и почтения.
Он вновь рассмеялся. И опять Верисоф ответил слабым намеком на улыбку.
— Полагаю, что этот шаг логичен, Хардин, — но я обеспокоен.
— Чем же?
— Это поистине Корабль! В те дни умели строить. Его кубатура составляет более половины всего анакреонского флота. Его атомные бластеры могут разнести планету, а защитное поле выдержит удар Q-луча, даже не начав светиться. Это слишком хорошая вещь, Хардин…
— Поверхностно судишь, Верисоф, поверхностно. Мы оба с тобой знаем, что и сейчас имеющихся у него вооружений вполне достаточно, чтобы легко разгромить Терминус задолго до того, как мы сумеем отремонтировать крейсер для собственных нужд. Тогда какая разница, дадим ли мы ему еще и крейсер или нет? Ты ведь знаешь, что до всамделишной войны дело не дойдет никогда.
— Надеюсь, что так. Да, — посол поднял глаза. — Но, Хардин…
— Ну? Что же ты замолчал? Продолжай.
— Видишь ли, это не моя область… Но я прочел газету, — он положил на стол "Ведомости" и указал на первую страницу. — Что все это означает?