— Ну я знаю это. Но Верисоф говорит…
— Нечего слушать Верисофа. Это чушь.
Последовало короткое молчание, и Лепольд наконец возмущенно сказал:
— Так или иначе, все в нее верят. Я имею в виду рассказы о Пророке Хари Селдоне, и как он поручил Установлению хранить его заветы о возвращении Галактического Рая; и как любой неподчинившийся его заповедям будет уничтожен навечно. Народ этому верит. Я возглавлял празднества и уверен, что они верят.
— Да, они верят; а мы — нет. И ты можешь быть благодарен, что дело обстоит именно так; ибо в соответствии с этой чепухой ты — король по божественному праву и сам — полубог. Очень удобно. Это исключает любую возможность мятежа и требует абсолютной покорности во всем. Вот почему, Лепольд, ты должен будешь принять активное участие в объявлении войны против Установления. Я только регент и обычный человек. Ты же король и более чем полубог — для них.
— Но я не думаю, что это в самом деле так, — сказал король серьезно.
— Ты прав, — последовал саркастический ответ, — но таков ты для всех, кроме людей Установления. Уловил? Для всех, кроме этих типов с Установления. Стоит их убрать, и некому будет отрицать твою божественность. Подумай об этом!
— А после этого сумеем ли мы сами управиться с силовыми ящичками в храмах, и с кораблями, которые летают без людей, и со священной пищей, лечащей рак и все остальное? Верисоф говорил, что лишь благословленные Галактическим Духом могут…
— Да, как же, Верисоф говорил! Верисоф твой величайший враг после Сальвора Хардина. Будь со мной, Лепольд, и не беспокойся о них. Вдвоем мы восстановим империю — не просто анакреонское королевство, а такую, которая включит в себя каждое из миллиардов солнц старой Империи. Разве это не лучше, чем пресловутый "Галактический Рай"?
— Да-а…
— Может ли Верисоф обещать большее?
— Нет.
— Очень хорошо. — Его голос стал повелительным. — Я полагаю, мы можем считать вопрос решенным. — Он подождал, но ответа не получил. — Ну давай иди. Я спущусь попозже. И еще одно, Лепольд.
Юный король обернулся на пороге.
Улыбалось все лицо Виениса за исключением глаз.
— Будь осторожен с этой охотой на Ньяков, мой мальчик. После несчастного случая с твоим отцом у меня иногда появляются странные предчувствия насчет тебя. В этой свалке, когда воздух заполнен дротиками, выпущенными из игольных ружей, ни в чем нельзя быть уверенным. Ты будешь осторожен, я надеюсь. И ты поступишь с Установлением так, как я сказал, не правда ли?
Лепольд отвел в сторону округлившиеся глаза.
— Да, конечно.
— Хорошо!
Виенис без всякого выражения посмотрел вслед уходящему племяннику и вернулся к своему столу.
Безмятежное настроение Лепольда рассеялось, уступив место мрачным мыслям. Может быть, действительно лучше будет разгромить Установление и захватить силу, о которой говорил Виенис. Но затем, когда война кончится, и он утвердится на своем троне… Он остро ощущал то обстоятельство, что Виенис и два его невежественных сына в настоящее время являются следующими претендентами на престол.
Но он был королем. А короли могут приказать казнить кого угодно.
Даже дядей и кузенов.
4.
После Сермака самым активным диссидентом являлся Льюис Борт, который весьма энергично вербовал недовольных в горластую Партию Действия. Но он не входил в депутацию, почти полгода назад обратившуюся к Сальвору Хардину. И это не было следствием непризнания его заслуг, как раз наоборот. Он отсутствовал лишь по той причине, что находился тогда на столичной планете Анакреона.
Он посетил ее как частное лицо. Он не встречался с лидерами и не делал ничего важного. Он лишь изучал темные уголки оживленной планеты и совал свой курносый нос в пыльные закоулки.
Он прибыл домой на закате короткого зимнего дня, начавшегося пасмурной погодой и завершившегося снегопадом, и через час уже сидел за восьмиугольным столом в доме Сермака.
Первые его слова отнюдь не были рассчитаны на то, чтобы взбодрить собравшихся, заметно подавленных сгущающимися снежными сумерками.
— Боюсь, — сказал он, — что наше положение из тех, что в мелодрамах обычно именуются "Пропащее Дело".
— Ты так полагаешь? — мрачно сказал Сермак.
— Не просто полагаю, Сермак. Для иного мнения не остается места.
— Вооружения… — начал было Докор Вальто несколько угодливо, но Борт тут же прервал его.
— Забудьте. Это уже старая история, — его глаза обежали круг присутствующих. — Я говорю о народе. Я признаю, что это было поначалу моей идеей — попытаться взлелеять дворцовый переворот, чтобы возвести на престол короля, более подходящего для Установления. Это была хорошая идея. И она все еще остается таковой. Один лишь пустяковый недостаток — она нереализуема. Великий Сальвор Хардин позаботился об этом.