— Это будет плохо выглядеть, Хардин. Все скажут, что ты смылся.
— Пусть говорят, если им захочется. Мне надо попасть на Анакреон, и я желаю сделать это без помех. И хватит об этом, Ли.
Хардин откинулся в мягком кресле и зябко поежился. В хорошо обогреваемой машине холода не чувствовалось, но нечто неприятное в заснеженном мире раздражало его даже сквозь стекла. Он произнес задумчиво:
— Когда-нибудь, разобравшись с текущими делами, мы займемся погодой Терминуса. Это можно сделать.
— Я, — возразил Ли, — предпочел бы сперва увидеть завершение других дел. К примеру, как насчет погоды для Сермака? Хорошая, сухая камера, двадцать пять градусов выше нуля в течение всего года были бы кстати.
— Тогда мне в самом деле понадобились бы телохранители, — сказал Хардин, — и не только эти двое. — Он указал на двух сидящих впереди, рядом с водителем, здоровенных малых, пристально, не спуская рук с атомных бластеров, вглядывавшихся в пустые улицы. — Ты, видно, хочешь разжечь гражданскую войну.
— Я хочу? Поверь, в костре немало других поленьев, да и ворошить его особенно не потребуется, — Ли стал загибать пальцы. — Первое: Сермак вчера устроил бучу в Городском Совете и потребовал выразить тебе недоверие.
— Он имел полное право так поступить, — холодно ответил Хардин. — Кроме того, его требование провалилось: 206 против 184.
— Конечно. Большинством в двадцать два голоса, когда мы рассчитывали минимум на шестьдесят. И не отрицай того, что ты надеялся на шестьдесят.
— Да, пожалуй… — признал Хардин.
— Отлично. Второе: после голосования пятьдесят девять членов акционистской партии, закусив удила, помчались прочь из зала Совета.
Хардин молчал, и Ли продолжил:
— И третье: уходя, Сермак взвыл, что ты предатель, что ты отправляешься на Анакреон за вознаграждением, что большинство в Совете, провалив вотум недоверия, тем самым участвует в измене, и что их партия недаром именуется партией Действия. На что все это похоже?
— На обеспокоенность, я полагаю.
— А теперь ты удираешь на рассвете, точно преступник. Ты должен был противостоять им, Хардин — и, если придется, объявить военное положение, клянусь Космосом!
— Насилие есть последнее прибежище…
— Некомпетентных. Ба!
— Прекрасно. Увидим. Теперь, Ли, слушай меня внимательно. Тридцать лет назад открылся Свод Времени, и к пятидесятой годовщине основания Установления появилась запись Хари Селдона, чтобы впервые намекнуть нам, что же происходит на самом деле.
— Я припоминаю, — Ли задумчиво кивнул, слегка улыбнувшись. — Как раз в тот день, когда мы взяли власть.
— Именно. То было время нашего первого крупного кризиса. Ныне же происходит второй — и через три недели наступит восьмидесятая годовщина Установления. Не кажется ли тебе это в каком-то смысле знаменательным?
— Ты хочешь сказать, что Селдон появится снова?
— Я еще не кончил. Селдон, как ты понимаешь, никогда не говорил о том, что он еще вернется, но подобное в целом согласуется с его замыслом. Он всегда старался скрыть от нас все, что могло бы стать известно наперед. К тому же нужно разобрать Свод, чтобы выяснить, настроен ли компьютер на дальнейшие появления, — но, вероятно, при такой попытке он самоуничтожится. Я на всякий случай заходил туда в каждую годовщину после первого появления. Селдон ни разу не показался, но за все это время лишь сейчас начался настоящий кризис.
— Значит, он появится.
— Может быть. Я не знаю. Однако суть вот в чем. На сегодняшнем заседании Совета, объявив о моем отбытии на Анакреон, ты затем официально известишь членов Совета, что четырнадцатого марта появится новая запись Хари Селдона, содержащая сообщение исключительной важности по поводу только что успешно разрешенного кризиса. Это очень важно, Ли. Не добавляй к этому ничего, сколько бы вопросов тебе ни задавали.
— И они этому поверят? — Ли вытаращил глаза.
— Неважно. Это их смутит, чего я и добиваюсь. Гадая, правда ли это, и что же я имел в виду, если это утка, они решат отложить действия до четырнадцатого марта. Задолго до этого я успею вернуться.
Ли выглядел неуверенно.
— А это "успешное разрешение"? Это же нелепость!
— Да, и к тому же способная смутить кого угодно. А вот и космопорт!
Ожидавший его звездолет громоздко высился в полумраке. Хардин тяжело зашагал к нему по снегу. У открытого люка он повернулся и протянул руку.
— Пока, Ли. Мне страшно не хочется оставлять тебя на этой сковородке, но мне некому довериться, кроме тебя. Только, пожалуйста, не лезь в огонь.