— Фабрики неплохо работали и до того, как вы туда заявились, Мэллоу.
— Да, Сатт, это было так — но на уровне одной двадцатой нынешних доходов, даже если не учитывать стоимость переоборудования фабрик в их первичное, доатомное состояние. Когда все промышленники, финансисты и обыватели будут против, долго ли продержится Коммдор?
— Сколько ему будет угодно — как только он сообразит заказать новые атомные генераторы в Империи.
И тут Мэллоу весело расхохотался.
— Вы ошиблись, Сатт, ошиблись так же серьезно, как и сам Коммдор. Вы все упустили из виду и ничего не поняли. Империя ничего не может возместить. Империя всегда была миром колоссальных ресурсов. Она мыслила в масштабах планет, звездных систем, целых секторов Галактики. Их генераторы — гигантские, под стать их масштабам.
Но мы — мы, наше маленькое Установление, наш единственный мир, почти без запаса металлов — вынуждены были трудиться при строжайшей экономии. Наши генераторы должны были быть размером с палец, поскольку мы могли выделять для них только такое количество металла. Мы должны были разработать новую технику и новые методы — ту технику и те методы, которым Империя следовать не в состоянии, потому что она выродилась до такой степени, что уже не способна проводить какие-либо, даже жизненно важные научные разработки.
Со всеми своими атомными щитами, достаточно большими, чтобы прикрыть корабль, город, целую планету, они никогда не смогли построить такой защиты, чтобы она могла прикрыть одного человека. Чтобы обеспечить город светом и теплом, они устанавливают моторы высотой в шесть этажей — я их видел — а наш мотор поместится в этой комнате. А когда я сказал одному из их специалистов-атомщиков, что свинцовый контейнер размером с грецкий орех содержит атомный генератор, он едва не задохнулся от негодования прямо на месте.
Да что там, даже их собственные махины стали для них чужими. Техника работает автоматически из поколения в поколение, а ремонтники являются наследственной кастой и станут бесполезными, если во всей этой огромной структуре полетит хотя бы одна D-лампа.
Вся война является поединком между двумя системами: Империей и Установлением, большим и маленьким. Чтобы захватить контроль над планетой, они подкупают ее огромными кораблями, которыми можно воевать, но которые не имеют никакого экономического значения. Мы же, с другой стороны, подкупаем их маленькими вещицами, для войны бесполезными, но жизненно важными для процветания и дохода.
Король или Коммдор возьмет корабли и даже устроит войну. Капризные правители в истории не раз меняли благосостояние своих подданных на то, что они сами считали честью, славой и завоеваниями. Но в жизни по-настоящему важны маленькие вещицы — и Аспер Арго не устоит против экономической депрессии, которая за два-три года охватит весь Корелл.
…Сатт стоял возле окна, спиной к Мэллоу и Джаэлю. Наступал вечер, и несколько звезд, едва протиснувшихся сюда, на край Галактики, мигали на фоне туманной, волокнистой Линзы, включавшей в себя остатки той, все еще обширной Империи, что ныне вела против них борьбу.
— Нет. Вы не тот человек, — сказал Сатт.
— Вы мне не верите?
— Я хочу сказать, что я вам не доверяю. У вас хорошо подвешен язык. Вы здорово меня одурачили, когда я думал, что должным образом контролирую вас во время путешествия на Корелл. Мне казалось, что я загнал вас в угол на суде, но вы выскользнули и с помощью демагогии проползли в кресло мэра. В вас нет ничего прямого: ни одного мотива, за которым не крылось бы двойное дно; ни одного утверждения без тройного смысла. А почему бы не предположить, что вы предатель. Что ваш визит в Империю принес вам должные субсидии и обещание власти. Ваши действия в подобном случае не отличались бы от нынешних. Вы бы накликали войну, предварительно усилив врага. Вы бы принудили Установление к бездействию. И вы бы подготовили правдоподобное объяснение, настолько правдоподобное, что оно убедило бы всех.
— Вы хотите сказать, что компромисса не будет? — вежливо осведомился Мэллоу.
— Я хочу сказать, что вы должны убраться — по своей воле или насильно.
— Я вас предупреждал о единственной альтернативе сотрудничеству.
От внезапно нахлынувших эмоций лицо Джорейна Сатта налилось кровью.