Оказалось, что он отскочил от скалы и сидит на заснеженном камне, а в лицо ему заглядывают Сухмет и Ду-Лиа. Её волчьи глаза светились холодноватым, жёстким светом. И, не спрашивая её ни о чём, Лотар понял, что по камням он наверх не поднимется, просто не пройдёт эти трёхцветные ровные кольца.
“Нет так нет”, — решил он. Поднялся, снова подошёл к скале. На этот раз он пытался проверить, как близко подходит к поверхности скалы пробитый маленьким народцем ход. Ближайший из ходов оказался всё-таки слишком далеко, до него нужно было пробиваться почти три сотни футов.
Сухмет прочитал в его сознании то, что он обдумывал, и запаниковал:
— Нет, господин мой. Я не пущу тебя. Это верное самоубийство. Можно ползать по каменной поверхности, можно, меняя сознание, превращаться в родственный камню магимат. Но невозможно пройти через каменную толщу в несколько сот футов и уцелеть. Масса, которая будет давить на тебя, попросту раздавит слабое нечто, которое некоторые люди называют Лотаром.
— Но я уже раза два проходил через кладку, — попробовал возразить Желтоголовый.
— Если кто-то способен нырять в пруду, это не значит, что он может собирать жемчуг на дне моря.
Ди, который, без сомнения, тоже вычитывал основные идеи из сознания Лотара, кивнул:
— Мой учитель прав. Прошу тебя не спорить, учитель. Рубос и Азмир выглядели слегка ошарашенными. Они не понимали, что происходит.
Лотар провёл рукой по коротким волосам.
— Но что-то делать нужно? Может, устроим взрыв? Сухмет, ты ведь занимался пиромагией?
Сухмет поднял очи к горе, потом поправил ошейник и ответил:
— Ещё в Лотарии, господин мой, ты согласился, что будет лучше, если противник не сразу нас засечёт. А взрыв…
Он махнул рукой и отошёл к краю площадочки, на которой они ночевали.
Лотар присмотрелся к радужным слоям защитного поля на самом верху. Так, подлетать к замку следует слева, как будто промахиваешься мимо ворот локтей на триста. Потом чуть вниз и по горизонтали вдоль стены. Направо, наполовину расстояния, которое будет отделять летуна от ворот, и назад, в противоположном направлении. Потом утыкаешься в маленький тупичок, строго вверх и вперёд. Так, это он уже понял. Вот если ещё обезопасить себя хотя бы на время от возможных наблюдателей, которые, без сомнения, есть у ворот. Вот если бы он мог замаскироваться под что-нибудь знакомое им, обмануть хотя бы до тех пор, пока не получит возможность трансмутировать крылья в руки и вытащить меч… Впрочем, нет, если он прорвётся на дистанцию прямого боя, он, считай, выиграл. В таких крепостях не держат очень большого гарнизона, они всегда почему-то кажутся неприступными. Даже слугам Нахаба. Самонадеянность — порок, свойственный всему живому на этом свете. Лотар спокойно спросил:
— Сухмет, ты можешь замаскировать меня под Киноза? Ну, вспомни то чучело, которое Ди сделал из своего врага, и попробуй…
Глаза фоя на мгновение стали совсем узенькими от удовольствия. Ди любил, когда вспоминали его победу над летающим охотником на путников. Он действительно соорудил из него очень недурное чучело, которое Сухмет установил в своей лаборатории. Вот только одно они сделали искусственным — когти чудовища. Они могли, конечно, приклеить настоящие когти Киноза, но Сухмет почему-то опасался, что тогда он может всё-таки ожить и учинит массу неприятностей. Хотя как может ожить чучело, набитое опилками, об этом лучше и не думать.
— Это нетрудно, господин, вот только жаль, что у нас нет подходящих материалов. Я хочу сказать, если бы у нас было несколько волосков с его шкуры…
Вдруг Ди удивлённо пошевелил бровями, совсем как Сухмет, и достал маленький мешочек, висевший на шнурке на его шее. Он снял мешочек и протянул его Сухмету.
— Почему нет, учитель? В этом мешке ты найдёшь кусок его кожи с клочком шерсти.
Сухмет с интересом посмотрел на фоя.
— Зачем тебе это? Или ты предвидел?.. Ди отрицательно покачал головой:
— Я, естественно, не мог предвидеть такой необходимости. Я просто следовал старой фойской поговорке: след побеждённого врага — лучшая защита.
Лотар вдруг представил себе следы ушедшего в бой воина на песке, представил, что знает о его смерти… Что верно, то верно: всякий, кто пытается последовать туда, куда ведут эти следы, должен крепко подумать. Фойская поговорка оказалась полна смысла.