В капитанской каюте все, кроме подсудимого, состроили до того вежливые физиономии, что Норрингтон понял, только что говорили о нём и не в самом лестном тоне. Выбор был демонстративно этого не заметить, либо не менее демонстративно заметить.
- Если меня все уже обсудили, продолжим суд над Баддом. Прошу вызвать следующего свидетеля.
Датчанин вошёл. Равнодушная маска на мгновение исчезла, когда он обменялся взглядами с Билли:
“Хоть увиделись, Детка”
“Ты здесь? Тебя-то зачем допрашивать?!”
“Не знаю, господам виднее”.
Возможно, стоило провести очную ставку еще до заседания? Но кто же знал. И сейчас надо начинать допрос.
- Вам известно, зачем вас пригласили сюда?
- Всякое болтают, сэр. Не могу знать, сэр.
Всё ты отлично знаешь.
- Идёт расследование убийства каптенармуса, Джона Клэггарта. Вам есть, что сообщить об этом деле?
- Он впервые не явился на вахту, сэр. Многие заподозрили неладное.
Опять клещами тянуть. Почему бы им не рассказать всё как есть, заодно и Убогому помогли бы.
- Это не имеет отношения к делу, - как ты и сам знаешь, но не сознаешься и будешь до последнего ссылаться на свою старость и мнимую немощь, - Я буду говорить, поправьте меня, если где-то ошибусь. Вы приглядывали за обвиняемым с тех пор, как он появился на корабле. Я прав?
- Да, сэр, - снова маска, но глаза уже не оловянные. Интересно, о чем он думает. Что его пытаются приплести? Наверняка.
- На прошлую ночную вахту вы явились как обычно? Не опоздывали и не отпрашивались?
Старик как будто даже немного обиделся.
- Так точно, сэр.
- Может быть, отлучались со своего поста? - тут Норрингтон вспомнил, что приказал боцману привести еще и доктора, но тот, как ни боялся теперь адмирала, не привел. Надо было спросить, где шляется доктор и почему не пришёл. Джеймс этого не сделал и теперь жалел. Стоило сначала допросить доктора, задать кое-какие вопросы на счёт покойного каптенармуса и результатов обследования тела. С другой стороны, возможно, у доктора пациент? Если настолько тяжёлый, что нельзя оставить его и явиться в суд, всё может складываться совсем скверно. Лишь бы не эпидемия. Датчанин тем временем отвечал:
- Никак нет, сэр.
- Хорошо. Вы можете подтвердить, что обвиняемый ночевал вчера на верхней палубе?
- Да, сэр. В такую жару мало кто остается на жилой палубе.
- Можете не объяснять мне про жару и обычаи большинства матросов. Я сам был матросом в водах карибского бассейна, - взгляд Датчанина стал заинтересованным. Взгляды офицеров и подсудимого тоже. Чтобы представить блестящего офицера драющим палубу требовалось неплохое воображение. Сказал бы кто-то коммандору Норрингтону года два назад, что ему суждено драить пиратскую посудину, принял бы за плохую шутку. Но адмирал Норрингтон уже понял, что от судьбы можно ждать чего угодно, - Вижу, теперь всем интересно меня слушать. Превосходно. Итак. Вы своими глазами видели обвиняемого на палубе в прошлую ночную вахту?
- Да, сэр, - лицо Датчанина снова стало непроницаемым, но в глазах сохранилось некоторое любопытство и даже относительное доверие.
- Хорошо. Он все время оставался на верхней палубе или может быть спускался? Как вы понимаете, даже если он не спал после отбоя или как-то нарушил технику безопасности, у него есть более серьезные проблемы.
Датчанин метнул взгляд в сторону Бадда. Он не знал, как ответить, чтобы не навредить подопечному.
- В мои годы уже трудно доверять глазам, - опять этот тон, опять вполне бодрый старик дряхлеет на глазах, адмирал, ни разу в жизни не ударивший ни одного подчинённого, понял, что мечтает выбить всё притворство из старого хрена, - но молодёжь порой любит поболтать после отбоя, а если болтать на палубе, можно всех перебудить… Ребята будут не рады, сэр. Так что да, я понимаю, к чему вы клоните, сэр. Он спускался с кем-то на руслень, - желание избить сразу пропало и сменилось благодарностью. Может теперь дело пойдёт проще. Старик, по крайней мере, подтвердил историю с русленем.
- У вас есть предположение, с кем? - старик снова обменялся взглядами с Баддом. Проклятая солидарность взяла верх.
- Никак нет, сэр.
- Но вы уверены, что спускался именно Бадд?
- Билли с его ростом не узнать трудно, - сложно было спорить. Но провокатора рано или поздно вычислить удастся. Обязательно удастся.
- Хорошо… Попробуем вычислить хотя бы должность собеседника, - и попробуем заставить старую занозу проникнуться немного большим доверием, - Я был матросом на небольшом судне. У нас не было определённых обязанностей, обязанности распределялись по утрам, как левая нога капитана захочет, и время побудки выбиралось каждый раз примерно так же. Но будь я матросом на линейном корабле, где опоздание на вахту грозит наказанием, я бы не ложился спать далеко от места службы. Откуда пришёл собеседник Бадда? Вы должны были видеть.
И снова свидетель обменивается взглядами с подсудимым… Куда это годится… Стоило посвящать его и выродков из командного состава в подробности плаванья на “Жемчужине”. Ещё растреплет, и подчиняться перестанут…
- Я не следил за палубой всю ночь, сэр…
- Но сейчас постараетесь вспомнить или вычислить, потому что если вы этого не сделаете, вашего подопечного повесят, и я ничем не смогу ему помочь! - нельзя было выдавать раздражение. Такие люди больше ценят спокойную уверенность. Но изменить что-то уже поздно. Тем не менее, адмирал ошибся. Маска Датчанина как будто начала осыпаться.
- Он шёл с юта… Ютовый, сэр.
- С юта? Я понимаю, вы не хотите выдавать сослуживца, но с каких пор на линейных кораблях ютовые подходят поболтать к фор-марсовым и не получают по зубам?
Старик мрачно вздохнул.
- От Билли не получали… Сэр.
- Чтож. Хорошо, пригласим ютовых, задернем занавески, вы попытаетесь опознать, кто из них лез ночью на руслень. Надеюсь, мистер Бадд вам поможет… Только ещё один вопрос… На палубу обвиняемый возвращался один? - в лице старика что-то дрогнуло, адмирал поспешил успокоить, - Не подозреваю, что был убит ещё кто-то из команды, помню, на утреннем построении присутствовали все, но хочу знать, этот ютовый вернулся на палубу или ушёл через пушечный порт?
- Должно быть, через пушечный порт, сэр.
- Спасибо. По крайней мере, мы наверняка знаем, что у человека, которого мы ищем, узкие плечи. Оставайтесь здесь, матрос. Можете присесть. Капитан Вир, с вашего позволения я велю боцману привести подозреваемых для опознания.
По лицу капитана, равно как и остальных офицеров, можно было понять, что история службы на “Чёрной жемчужине” им сейчас интереснее суда и тем более муторного опознания. Но на быстрое разбирательство суд уже не надеялся. Задавать свои вопросы теперь тоже никто не пытался. На вопрос второго помощника, капитан просто махнул изящной ручкой, мол, валяйте, что уж. Адмирал поблагодарил и вышел из каюты.
Боцман ожидал за дверью, как и было велено. В глубине души адмирал его даже пожалел. Но вопросы оставались.