— Привет, Влад, как жизнь? — протягиваю я руку тощему белорусскому фрику с выпученными от рождения, как у хамелеона, глазами и стянутым на темечке пучком редких и длинных волос.
— Да ничё, Вась. Давно ты не был в моём заведении. Как у тебя дела с полицией?
— Да всё так же, Влад. А тебя, смотрю, паранойя так и не отпустила. Каждый раз напрягаешься, когда я в твой ресторан захожу. Неужели ты по-прежнему считаешь, что меня менты выпустили под залог, чтобы я тебя сдал?
— А ты не обращай внимания! Это неизбежно, ведь психозы — основная составляющая часть моей жизни, а паранойя — мои будни, я же психоделический химик. Будь иначе — давно сидел бы в тюрьме. Как ты, например. Но ещё я ведь точно знаю — тебе, по твоей статье, светит от 10 до 20, причём без права выйти под залог. Так что прикажешь мне думать, когда я вижу тебя на воле? Проще допустить, что ты работаешь на копов. Ладно, не обращай на меня внимания, я всегда говорю что думаю. Так что у тебя с судом?
— Да я уже привык к тараканам в твоей голове. Если бы я сотрудничал с ментами, то давно уже тебя бы сдал. В суде у меня всё по-прежнему: за полгода ничего не произошло. Сначала судья уволилась, затем я ждал четыре месяца, когда новый заступит, потом ждал, когда свидетель-полицейский придёт в суд, и когда он наконец-то пришёл, уволился прокурор. Теперь назначили нового прокурора, но весь суд ушёл на месяц в отпуск. Такие дела. При хорошем раскладе, лет через семь, должно моё дело закрыться.
— Даже не знаю Вась, порадоваться за тебя или посочувствовать.
— Слушай, я ведь по делу к тебе зашёл. Ты мне пару дорожек МДМА в долг не насыплешь? Что-то опять вселенская тоска меня одолела.
— А может быть, тебе кристалликов метамфетамина дать? Свеженькие! Я недавно сварил.
Не дожидаясь ответа, суетливо хлопая себя по десятку карманов и кармашков на штанах на кожаном поясе, Влад, оглядываясь по сторонам, стал копошиться в каждом поочередно.
— Постой, кореш, не нужен мне «мет». Хотелось бы МДМА, — уточнил я на всякий случай.
— Да? А «меточ»-то получше будет! — вскинув белёсые брови, хмыкнул Влад. — Двенадцать часов торчать будешь, а с «димыча» четыре часа максимум, да и отходняки помягче будут.
Забавно было наблюдать за лицом хронически «ускоренного» Влада. Его мимика не поспевала за разогнанным стимуляторами мозгом и слегка запаздывала.
— Нет, спасибо, дружище. Мне как раз отходняки-то и нужны. Знаем мы ваши наркотики без отходняков. Глазом не успеешь моргнуть, как будешь торчать с утра до вечера. Ведь, если на «мете» торчишь, значит, будь готов попрощаться с мозгом, который очень быстро расплавится. А мне мой мозг, я надеюсь, ещё пригодится. Вот если ты меня «димычем» угостишь, я повтыкаю на море всю ночь, поулыбаюсь звёздам, послушаю в плеере музыку, а поутру выпью грамм двести рома и спать лягу. Завтра вечером мне нужно йогой заниматься, не хочу пропускать.
— Странный ты, Вась! Так ведь и поторчать вдоволь не успеешь и йогой, наверное, нелегко будет заниматься.
— Это ты, Влад, странный, а я нормальный. Просто не хочу торчать. На отходосах, разумеется, тяжелее йогой заниматься, но именно этого я и добиваюсь. Настоящие агхори-йоги даже бухают иногда, чтобы усложнить занятия. Так каждый лох-одуванчик может йогой заниматься, а ты попробуй на отходняках, да с похмелья… тут такая сила воли нужна! Вот её я и вырабатываю…
Полюбовавшись вытянувшимся от удивления лицом Тюленя, я миролюбиво пояснил:
— А если проще говорить, контраст мне нужен, слишком невыносимо счастливая жизнь сейчас у меня.
— Д-а-а, — протянул сочувственно Влад. — Мне-то казалось, я псих конченый, а оказывается, и тебе пора лечиться. Ну, скажи — почему различные психи и идиоты со всего мира летят сюда как мухи на говно? Здесь своих — пруд пруди… Ладно, иди в беседку, я тебе сейчас «димыча» принесу.
Плюхнувшись на матрас и обложившись поудобнее подушками, я почувствовал лёгкое подташнивание. Такое знакомое ощущение! Да и как его забудешь? Ещё ничего не принял, только представил. Мозг только настраивается, а память уже работает, ускоряет сердцебиение, разгоняя кровь по жилам, в предвкушении визита старого знакомого — «димыча». За то время, пока мы трепались с Тюленем, солнце благополучно исчезло в высокой дымке, застилавшей горизонт. Темнота плавно размазывала по небу голубые и розовые мазки редких тучек. Вдоль берега стали оживать многочисленные ресторанчики-шэки, покрытые пальмовыми листами. Официанты принялись расставлять столики и занимать свои позиции на тропе вдоль моря, надеясь сегодня отловить побольше клиентов. На столиках затрепетали огоньки свечей. Пальмы, словно рождественские елки, заморгали светлячками элетрогирлянд. Вскоре из-за отдельно стоящего здания кухни появляется Влад. Развинченной походочкой он торопливо направился ко мне, настороженно оглядываясь по сторонам.