— Ладно, Мак, рад был с тобой повидаться. Может, как-нибудь вместе сходим в «Подсвечник» на матч.
Я встал. Мак выдвинул из стола ящик и порылся в нем.
Тэкс, раз уж ты уходить собрался, не закинешь ли по пути в почтовый ящик? Окажи старику услугу, потом сочтемся.
Я забрал у него визитную карточку и сунул в карман.
Никаких проблем. Ладно, Мак, я пошел. Как-нибудь увидимся.
На сей раз Пэтти выпустила меня без обычных слоновьих заигрываний и бронебойных намеков на восторги будущих свиданий. Мне не терпелось взглянуть на визитную карточку, но я все-таки решил погодить, пока не окажусь в относительном уединении, то бишь у себя в офисе.
Измятая визитная карточка была не из роскошных. Она гласила: «Лукас Пернелл. Журналистские расследования». Оттиснутый на карточке номер перечеркнут, другой написан карандашом. Визитка смотрелась не слишком многообещающе, но без причины Мак ее бы мне не дал. Я понажимал на кнопки видеофона.
— «Бей-сити миррор», отдел распространения. Чем могу помочь?
— Я хочу поговорить с Лукасом Пернеллом.
Экран видеофона оставался темным, и я предположил, что голос принадлежит роботу. Как ни странно, я ошибся.
— С кем?
— С Пернеллом. С Лукасом Пернеллом.
— Нельзя ли назвать дополнительный номер?
— Мне дали только этот.
— Подождите, пожалуйста.
Из динамиков видеофона полились трели духовых инструментов: я узнал оркестровую версию «Крика в небе» из последнего альбома Саундгардена. Старый друг лучше новых двух. Наконец прорезался голос.
— С кем вы хотите поговорить?
— С Лукасом Пернеллом.
— Секундочку.
Примерно через минуту видеофон дал гудок, затем мои динамики грянули другим голосом:
— Пернелл слушает.
— Мистер Пернелл, меня зовут Тэкс Мерфи, я частный детектив и друг Мак-Мальдена.
— Это что, розыгрыш? Я не знаю никакого Мак-Мальдена.
Либо Пернелл меня прощупывает, либо все это — сплошное недоразумение.
— Гм-м… возможно, я что-то напутал. Но в любом случае я располагаю письмами, которые могут вас заинтересовать.
Недолго помолчав, он произнес:
— Письма?.. Острого содержания?
— Наверное, можно сказать и так.
— Вы правы, мне это интересно. Надо встретиться. Я вам скажу, где и когда.
Динамики щелкнули.
Несколько часов кряду я шерстил Интернет в поисках сведений о Киллере Черная Стрела, но так ничего и не нашел. В конце концов я выключил компьютер и налил себе бурбона. Глаза щипало. Болела спина. Пожалуй, теперь не грех и вздремнуть.
Вдруг загудел факс и выдал лист. Я оторвал его и прочел:
«Сумерки. 01.00».
Мне никогда не случалось бывать в саду радостей земных под названием «Сумерки». Кабак находился на окраине Нового Сан-Франциско. Репутация не то чтобы очень, но и совсем паршивой ее не назовешь. Подобно сотням других заштатных баров и ресторанчиков, он соблюдал неписаный кодекс кабаков — грязных, не слишком гостеприимных, зато открытых круглосуточно.
Я переступил порог и огляделся. Мне казалось, я точно знаю, как выглядит Лукас Пернелл: очки, взъерошенные волосы, пиджак «в елочку», брюки цвета хаки и дешевый галстук, непременно ослабленный и сдвинутый набок. Таких Лукасов Пернеллов в «Сумерках» сидело по меньшей мере четверо. Но, к счастью, Тэкс Мерфи на целом свете один, и его трудно с кем-то спутать.
— Это ты Мерфи?
— Пернелл?
— Я здесь.
Я направился вслед за журналистом в самую глубь зала, мимо бильярдных столов, мимо мишеней для дротиков, даже мимо пляжной красотки в натуральную величину с запотевшей бутылкой пива.
— Что пьешь?
— Бурбон.
— Ну, для начала неплохо.
Пернелл дождался, когда к нему повернулась официантка, поднял два пальца, затем показал на столик. Я достал пачку «Лаки страйк», вытряхнул сигарету и зажал в зубах.
— А можно и мне?
— Конечно.
Я встряхнул пачку и протянул ее Пернеллу.
Пока мы курили, прибыл мой первый стакан и второй — Пернелла. Мой брат по любви к бурбону расплатился с официанткой и подождал, пока она, виляя бедрами, отойдет к бару.
— Позволь взглянуть на визитную карточку.
Я достал кусочек картона, который мне дал Мак. Видимо, осмотр удовлетворил журналиста. Пернелл зажег спичку и поднес ее к карточке. Через секунду огонек добрался до его пальцев, и он уронил дымящийся огарок в пепельницу.
— Так, говоришь, у тебя есть письма?
Я достал два листа бумаги. Сначала Пернелл глядел на них скептически — с таким видом, будто я испытываю его терпение. Однако вскоре он крепче сжал письма, и глаза забегали по тексту. Спустя некоторое время он подозрительно взглянул на меня.