Я устроился за столом, положил перед собой жестяную коробочку. В офисе было темно, горела лишь настольная лампа, да автоответчик показывал цифру три под надписью «Кол-во зап. сообщ.». Ему придется подождать.
Я подцепил ногтем крышечку. Жестянка оказалась битком набита фотографиями. Я брал их по одной. Подносил к лампе. Сортировал. Первые несколько снимков демонстрировали Эмили Сью Паттерсон в различной степени обнаженности. Но большинство фотографий показывали только фрагменты интерьера ее квартиры. На дне стопки лежали три снимка другой молодой женщины, сделанные явно без ее ведома. На двух фото она стояла перед высоким зданием, вероятно, студенческим общежитием. На третьей она находилась, по всей видимости, у себя в спальне. Сандра Коллинз?
Я хорошенько рассмотрел фотографии Эмили. А она и впрямь интересная штучка. Господь Бог, пока ее создавал, наверняка так выложился, что взял потом отгул. Разве можно не любить профессию, которая вынуждает разглядывать такие вот снимочки? Я изучил тело Эмили до последнего квадратного дюйма и только после этого переключился на обстановку ее квартиры. Однако ничего занятного, кроме самой Эмили, на фотографиях не обнаружилось.
Несомненно, квартира, которая так заинтересовала фотографа, находится над клубом «Фуксия Фламинго». Что ж, попробуем найти этого любителя обнаженной натуры.
Я закурил сигарету, подошел к окну и поглядел вниз, на Чендлер-авеню. Эмили снимали сверху, из окна или с крыши дома напротив «Фуксии Фламинго». С магазина розыгрышей Рыжего Клоуна? Я посмотрел на давно закрытый магазин. Ни одного освещенного окна, только на злобно ухмыляющихся арлекинов, «украшающих» собой фасад здания, падает свет уличного фонаря. Над домом, точно дурацкий колпак, высится старая водонапорная башня. Мой взгляд дошел до невидимой линии, которая начиналась от «Фуксии Фламинго» и пронизывала башню. Следующее здание за магазином Рыжего — в доброй четверти мили. Вообще-то современная фотоаппаратура позволяет делать качественные снимки и с такого расстояния, но вряд ли фотограф захотел усложнить себе жизнь. Значит, нужно пробраться на крышу Рыжего Клоуна.
Челси в газетном киоске не оказалось. Мне вдруг пришло в голову, что она могла оставить для меня весточку на автоответчике. Как же это я забыл прослушать?.. Дверь в магазин Рыжего была на замке, поперек нее полицейские приклеили бумажную ленту, а на ней написали: «Опечатано ОУПСФ. Посторонним вход воспрещен».
Только что минуло четыре утра, на улице было еще темно. Из «Фуксии Фламинго» доносился голос Эмили, она пела «Туманного». Я огляделся по сторонам и, не заметив ни единой живой души, шагнул назад и ударил ногой под самый замок. В ступне вспыхнул адский огонь — я задел носком дверную ручку. С минуту я прыгал на одной ноге и пополнял новыми изобретениями коллекцию ругательств, которой позавидовал бы даже мой дедушка. Когда же острая боль превратилась в тупую, я предпринял вторую попытку. На сей раз ударил плечом.
Дверь поддалась, и я ворвался в магазин.
До чего же я все-таки предусмотрительный, даже фонариком запасся! Я его включил и поводил лучом по прилавкам. Вроде бы все по-прежнему, вот только на двери в жилую комнату Рыжего — кусок желтой, так называемой барьерной ленты. Несколько месяцев назад я подсказал Мак-Мальдену, где лежат бренные останки Рыжего — я их обнаружил в ходе расследования предыдущего крупного дела. О Рыжем «позаботился» мелкий жулик по имени Мик Флемм — утопил его вместе с огромными ботинками и всем прочим в бочке с кислотой, которую Рыжий неизвестно для чего держал у себя в комнате.
С тех пор на складе ничего не изменилось, исчезла только бочка с кислотой. Я приступил к систематическому обыску должен ведь где-то быть проход на крышу, должен. Через полчаса я обнаружил напротив входа с улицы, под полкой, битком набитой резиновыми масками, дверь в стене — совсем маленькую, даже не дверь, а съемную панель. Я ее убрал и посветил в лаз. Чернильная мгла. Включив фонарик на полную мощность, я протиснулся в отверстие.
Затем встал и неторопливо повел лучом вокруг. Странные размеры: ширина футов восемь, длина около пятнадцати, а высота — все двадцать, до самой кровли. На полу в беспорядке валяются коробки, одни пусты, другие — с никчемными товарами. На противоположной стене — металлическая лестница.
Она привела к люку в потолке. Разумеется, крышка люка оказалась ржавой. Я ее откинул и выполз на крышу. Вдали искрился Новый Сан-Франциско. Как раз между мною и «Фуксией Фламинго» высилась водонапорная башня — старая, изъеденная ржавчиной. На ее боку, довольно далеко от крыши, я заметил дверцу, к ней вела рахитичная лесенка. Зато цепь с большим амбарным замком, висевшая на дверной ручке, была в полном порядке. Может, здесь и живет фотограф? Вряд ли я застану его дома, если он только не из фанатичных подражателей Гудини.