Фицпатрик перевел на меня взгляд и произнес с натянутой улыбкой:
— Что ж, полагаю, это кладет конец нашему сотрудничеству.
— А я полагаю, что вы должны мне сообщить некоторые детали.
Старик не сводил с меня глаз. Но его голова слегка повернулась, отчего взгляд казался насмешливо-любопытным.
— Детали?
Я наклонился вперед и упер локти в колени.
— Вот что я вам скажу, мистер Фицпатрик. Мэллой был замешан в очень крупном деле. И он как раз собирался выложить мне все как на духу, когда в его берлогу вломились какие-то типы и наделали в нем дырок. Но я все-таки хочу выяснить, о чем он собирался мне поведать. Впрочем, это, пожалуй, не главная причина… Знаете, у меня такое чувство, будто я ему задолжал. Думаю, из уважения к его сединам надо узнать, кто о нем «позаботился» и почему.
Я откинулся на спинку кресла и собрался выпустить очередной клуб дыма.
— Я, наверное, еще немного позанимаюсь этим делом. И скажу напрямик: не сомневаюсь, что вы можете поделиться кое-какой информацией.
По-видимому, я застиг Фицпатрика врасплох. Он настороженно смотрел мне в глаза.
— Ну что вы, мистер Мерфи! Вовсе незачем так утруждаться. Вы же сами видели, с каким риском связана причастность к судьбе Мэллоя. А теперь его нет, и что за резон подставлять лоб под пулю? Мой вам совет: возьмите гонорар и отойдите в тень.
Совет был неплох, и Фицпатрик действительно желал мне добра. Но он напрасно тратил время.
— Слишком поздно. Я уже увяз всеми четырьмя.
— Это почему же?
— Видите ли, только за последнюю ночь ваш покорный слуга трижды едва не сыграл в ящик. — Я вдруг заметил горечь в собственном голосе. Вот так всегда: стоит заговорить о своей кончине, и почему-то слезы наворачиваются на глаза. — Может быть, дело в истинно мужском характере, который твердит: «Взялся за гуж, не говори, что не дюж».
А может быть, в том, что я не очень люблю подставлять вторую щеку.
— Хотите отомстить? Боюсь, что рано или поздно вы все-таки… гм-м… сыграете в ящик.
— Нет, это не жажда мести. Это… азарт кладоискателя.
— Вы нашли Мэллоя. Поиски закончены. Позвольте мне расплатиться, и возвращайтесь к нормальной жизни.
— Да я не о Мэллое. Я о шкатулках.
Фицпатрик обмер. Было не совсем ясно, испуган он или всего лишь растерян. Требовалось уточнить. Старик отвернулся и зашарил взглядом по темным углам комнаты. Пауза затягивалась — в точности, как после двенадцатого удара часов в новогоднюю ночь. Он снова взялся за кольцо и стал его крутить на пальце. Через некоторое время перевел взгляд на меня, а затем на стакан, что скучал на подлокотнике моего кресла.
— Бурбон?
Я кивнул и протянул ему пустой стакан. Фицпатрик медленно встал, подошел к столу у противоположной стены и сказал, не оборачиваясь:
— Если вы настроены довести расследование до конца, я соглашусь сотрудничать с вами лишь при условии безоговорочного подчинения. Ибо у меня есть основания полагать, что мы встретим весьма и весьма серьезное противодействие. — Фицпатрик повернулся ко мне лицом и увенчал пробкой графин с бурбоном. — Партизанщина в этом деле недопустима.
— Ну, с подчинением у меня никогда не бывало проблем. Не считая, конечно, моих отношений с женщинами. Слушаю и повинуюсь.
Он вернулся со щедрой порцией неразбавленного бурбона.
— Для начала я должен предупредить, что о последних годах жизни Мэллоя знаю лишь то, что уже вам рассказал. Мы много лет работали вместе, но, как только расстались, потеряли друг друга из виду. Не так давно я получил анонимное письмо, где утверждалось, что Мэллою угрожает опасность.
— А вы догадываетесь, кто мог послать это письмо?
Фицпатрик развел руками, однако я готов был побиться об заклад, что кое-какие догадки у него имеются.
— Возможно, сам Мэллой… хоть я и не представляю, как ему удалось меня найти. Впрочем, это, пожалуй, несущественно. Будучи осведомлен о прошлом Мэллоя, я предположил, что угроза его жизни связана с научными исследованиями, которые он начал много лет назад.
— Он упомянул, что участвовал в проекте «Синька».
— Что ж, это основательно упрощает мою задачу. Возможно, вам известно многое из того, что знаю я.
— Ничего, излагайте. Если что, я перебью.
Он глотнул чаю и кашлянул, прочищая горло.
— С Томасом Мэллоем мы познакомились в Китае зимой две тысячи второго. Он работал в посольстве техническим переводчиком. Я в то время жил в Пекине, и мы подружились. Через несколько лет Мэллой рассказал мне о некоторых эпизодах своего таинственного прошлого. Прежде всего я имею в виду проект «Синька». Он вам говорил, что занимался инопланетными текстами?