Небольшой топчан, застеленный рваными одеялами, буфет с выбитыми стёклами: вся эта убогая обстановка говорила о крайней нужде хозяина.
В плохо оштукатуренном углу висело несколько икон, изображения на которых уже практически не угадывались.
– Я же предлагал тебе переехать в другое место, там и мальчику будет лучше. Почему ты сопротивляешься?
Старик провёл рукой по бороде:
– Скоро нигде не будет спокойно, чего лишний раз дёргаться? Почему не приходил?
Человек развёл руки в стороны:
– Не мог, уезжал в святые места, молился за Русь.
– Земля везде одинакова,– тихо сказал старик.– Святость в себе искать необходимо, а за Русь молись не молись, стояла она, стоит и стоять будет. Что с ней сделается?
– Ты что-то видел?– с живостью поинтересовался гость.
– Я всё время вижу.
– Проклятая война!
– Война идёт в наших душах,– старик спокойно смотрел гостю в глаза,– остальное лишь внешнее отражение, мирская суета.
В этот момент скрипнула дверь, и в комнату вошёл мальчик.
Увидев щедрого человека с Гороховой улицы, он низко поклонился, бочком прошёл мимо стола и встал за спиной деда.
– Здравствуй, Георгий. Булки вкусные были?– улыбнувшись, спросил гость.
– Очень!– мальчик сглотнул слюну.– А я про Вас в газете недавно читал. Вы, оказывается, знаменитость!
– И что же про меня в газете пишут?
Мальчик потупил глаза в пол.
– Говори, не стесняйся.
– Пишут, что Распутин Святой Чёрт в человеческом обличье и все беды России лежат на Вашей совести.
Лицо гостя приняло мрачное выражение.
Увидев это, мальчик с жаром сказал:
– А я так не думаю, Вы добрый, хлеба нам с дедушкой купили!
Старик мягко подтолкнул мальчика в сторону топчана:
– Посиди там, да рот на замке придержи, а ты, Григорий Ефимович, чепуху всякую не слушай. На дураков всегда была богата земля Российская, а ныне развелись они в несметном количестве и всякий свою пользу ищет, вот и пишут, что кому в голову взбредёт.
Распутин поморщился:
– Мудрей тебя человека никогда не встречал, сколько по свету не ездил, но слова твои мне утешением служить не могут.
Старик усмехнулся:
– Мудрость в одном месте не ищи, она по разным головам да языкам разбросана. А утешать тебя я не собираюсь, ты сам свою дорогу выбрал, вот и топай по ней до самого конца.
– А где конец-то этот, кто знает?– Распутин закрыл лицо руками.
– Там, где и начало его. В Боге утешение ищи, Он один нам всем помощник.
В комнате наступила тишина.
Мальчик внимательно смотрел на взрослых.
Наконец, Распутин отнял руки от лица:
– Дочки дома ждут. Давай к делу перейдём.
– Выйди на пять минут, подожди у дверей,– приказал старик мальчику.
– Хороший у тебя внук,– Распутин дождался, когда дверь за мальчиком закрылась,– послушный, грамотный.
– Не внук он мне.
Распутин вопросительно посмотрел на него.
– Лет восемь назад по осени ездил я по делам в землю Сибирскую, там-то мне его и подкинули,– пояснил старик.
– Это как? Щенок он, что ли, чтобы его подкидывать?
– Женщина там одна жила из семьи староверов, ходила за мной, про будущее своё знать хотела. Я ей объясняю, что будущее нельзя точно предсказать, только примерно увидеть, что да как там будет. Мы ведь его сами ежеминутно пишем, оттого оно и меняется постоянно. Она не отстаёт, надоела хуже горькой редьки. Хорошо, говорю, приходи вечером в дом, где я ночую, посмотрю. Она пришла, я в глаза ей заглянул, а будущего там и нет, совсем чуть-чуть ей осталось. Ничего я ей не сказал, да, видно, она сама всё поняла. Встала и ушла в ночь, а под утро слышу, скребётся в дверь кто-то. Открыл, а там малец стоит, синий весь от холода. Я его в дом занёс, раздел и под одеяло положил, а сам давай одежду его осматривать. И нашёл записку от женщины этой.
– И что в ней было?– с интересом спросил Распутин.
– Писала она, что согрешила по глупости, а отца ребёнка на войну забрали, и нет у неё ни сил, ни средств на его содержание. Прощения просила. Так он у меня и оказался.
– А откуда ты узнал, что Георгием его звать?
– Она так в конце записки написала, мол, в честь Победоносца назвала. Имена, Григорий, к людям случайно не приходят: какое изначально досталось, с таким весь Путь идти и будешь.
– Мудрено для меня всё, что ты говоришь,– Распутин почесал нос,– а он знает?
– Как не знать? Мне скрывать нечего, как подрос, я ему всё рассказал.
– А с мамкой его что случилось?
– Тем же днём её лихой человек топором зарубил.
– Значит, не в том месте она очутилась,– заметил Распутин.
– Мы сами для себя выбираем, где очутиться,– спокойно ответил старик.– Иному бы не высовываться, жить тихо по чести и совести, как человеку и положено, так нет, лезет и лезет, ищет, где лучше да сытнее.