Очаровательно улыбнувшись, она поинтересовалась, какие напитки принести и есть ли у нас особые пожелания.
Я попросил кофе.
Выпив половину, я жестом подозвал её к себе:
– Скажите, в туалетную комнату надо идти в конец салона?
– Нет, что Вы,– ответила она,– для пассажиров, летящих бизнес классом, предусмотрены отдельные удобства.
– Покажете?
Она раздвинула шторку, отделявшую рабочую зону от общего пространства.
На небольшом кресле, вмонтированном в стену, сидела её коллега.
– Валя,– сказала моя провожатая,– в середине салона мужчина просит воду без газа.
Валя тут же поднялась и, взяв стопку пластиковых стаканчиков и бутылку воды, вышла, плотно задвинув за собой шторку.
– Туалет вот тут,– стюардесса сделала жест рукой.
Я посмотрел на четырёхугольник, прикреплённый у неё на груди:
– Благодарю Вас, Лариса!
– Не за что,– улыбнувшись, она посмотрела по сторонам.
Её вдруг сильно качнуло, и она неожиданно оказалась так близко от меня, что почти касалась своими губами моего уха.
Нежный аромат духов окутал меня, но как не старался, я не мог припомнить, при каких обстоятельствах встречался с ним.
– Когда будете в Москве,– я едва слышал её шёпот,– передайте товарищу Сталину, что он давно мёртв.
После этого, резко развернувшись, она вышла в общий салон.
«Бухая, что ли?»– подумал я, толкнув дверь.
До приземления оставалось совсем немного времени и, когда она проходила мимо, я пытался поймать её взгляд, но она больше не смотрела в мою сторону.
Выходя из самолёта, я вопросительно посмотрел на неё.
Тряхнув волосами, она демонстративно отвернулась.
В зале, куда я вышел, было полно людей, но ко мне сразу подскочил крупный мужчина в чёрном костюме:
– Георгий?
Я кивнул.
– Вы без багажа?
Я кивнул опять.
Он двинулся сквозь толпу, обходя прибывших и встречающих, ловко лавируя между тележками и чемоданами.
«Не впервой»,– подумалось мне.
Мужчина подвёл меня к чёрному «Мерседесу», на крыше которого красовались синие проблесковые маячки.
– Присаживайтесь,– предложил он, открывая заднюю дверь.
Я сел и, захлопнув дверь, он через пару секунд оказался сидящим с другой стороны.
– Заранее прошу простить за временные неудобства,– он протянул широкую чёрную повязку и большие наушники.
Ни слова не говоря, я взял их у него и использовал по назначению.
В ушах тут же зазвучал «Вальс цветов» Чайковского.
Я часто включал его в машине, что лишний раз доказывало, что контора прослушивает всех сотрудников, изучая их пристрастия.
Мы ехали, почти не останавливаясь, по моему ощущению часа полтора, а потом машина сбавила ход, медленно поползла и, наконец, остановилась.
– Можете снять повязку,– услышал я голос в наушниках.
Выйдя из машины, я потёр глаза, отвыкшие от света и начал осматриваться по сторонам.
Прямо передо мной находился добротный двухэтажный дом в форме буквы П.
Никаких особых изысков, колонн и вензелей.
Однако было понятно, что за этой простотой стоит серьёзный архитектурный замысел, да и стоило такое строение очень дорого.
Больше всего меня поразил участок, на котором располагался дом.
Идеально постриженная трава стелилась ковром до далёкого лесного массива.
Создавалось полное ощущение того, что дом стоит посреди огромного хорошо ухоженного поля.
– Могли бы хоть деревьев насадить или цветов для антуража,– сказал я стоящему рядом мужчине.
Он, молча, пожал плечами.
– Зато при случае пространство идеально простреливается, верно?– добавил я.
– Пойдёмте,– никак не отреагировав на мои слова, мужчина направился к огромным входным дверям, высота которых была не менее трёх метров.
При нашем приближении двери открылись, и мы зашли в большой зал, посередине которого стоял накрытый белой скатертью стол.
Стол был огромен, под стать залу, но сервирован только на троих.
Под потолком висела кованая люстра, но свет в зал поступал из больших, до пола окон.
– Подождите, пожалуйста,– мужчина сделал шаг к дверям, они автоматически открылись и тут же закрылись за ним.
Я стал оглядываться и заметил, что, несмотря на размеры помещения, кроме этого стола в нём больше ничего не было.
Да и сам стол при ближайшем рассмотрении оказался пережитком давних времён: лак на его фигурных ножках истёрся и потускнел, а в некоторых местах дерево и вовсе треснуло.
– Раритетная вещь,– сказал я вслух,– могли бы и починить.
– Конечно, могли бы,– произнёс голос за моей спиной,– но в таком случае это будет совсем другой предмет мебели.
Обернувшись, я увидел перед собой невысокого мужчину средних лет.