Он достал из пачки очередную сигарету.
– Да, и чтобы не забыть: извини меня, пожалуйста!
– За что?– спросил я, боковым зрением замечая, тень справа от себя.
– За это,– тихо ответил он.
Я даже не стал оборачиваться, чтобы выставить защиту и в тот же миг почувствовал, как что-то кольнуло меня в районе правой лопатки.
Ковёр на полу стремительно приблизился и свет в моих глазах тут же погас.
Петроград, июль 1916 года
Невысокого роста мужчина в чёрном суконном русском кафтане и до блеска начищенных лакированных сапогах неспешно прогуливался по Гороховой улице возле дома номер шестьдесят четыре.
Расчёсанные посередине длинные волосы и бороду, торчащую во все стороны, растрепал ветер, неожиданно налетевший с Невы.
Некоторые из людей, проходившие мимо, останавливались, чинно раскланиваясь с ним.
Тогда он щурился своими близко посаженными глазами, быстро кланялся в ответ и тёр кулаком большой нос.
Наконец, он увидел того, ради кого вышел из дома в этот пасмурный июльский день.
Что- то негромко насвистывая, белобрысый мальчишка лет двенадцати вприпрыжку приближался к нему.
Широкие залатанные брюки, рубаха явно не своего плеча, босые ноги: его вид резко контрастировал с парадными зданиями и нарядно одетыми людьми.
Он вдруг резко остановился и, широко раскрыв рот, начал разглядывать стеклянную витрину хлебного магазина, на которой причудливыми пирамидами были выложены всевозможные сладости и хлебные изделия.
Не дожидаясь окончания этого просмотра, мужчина двинулся к нему.
– Долго идёшь,– строго, но без укора произнёс он.
Низко поклонившись, мальчик не без сожаления оторвал взгляд от огромной сдобной булки, щедро усыпанной изюмом и орехами.
– Ты голоден?– спросил его мужчина.– Есть хочешь?
В ответ тот закивал.
– Жди меня здесь.
Через несколько минут он вышел из магазина, держа в руках большой бумажный пакет.
– Возьми,– мужчина протянул его.
Схватив пакет, мальчик раскрыл бумагу, засунул внутрь голову и полной грудью вдохнул тёплый пшеничный аромат.
– Премного благодарен, Ваше благородие!– он опять низко поклонился.
Мужчина засмеялся:
– Какое я тебе благородие!
– Извините.
– И извиняться тебе не за что. Не забудь дедушке оставить. Почему он сам не пришёл?
На лице мальчика появилась тревога.
– Дедушка совсем плохой стал, ноги вообще не держат,– ответил он.– Боюсь, уйдёт он скоро. За меня очень переживает, говорит, пропаду я один.
– Бог не выдаст, свинья не съест,– мужчина протянул к нему руку,– давай, что дед передать велел.
Мальчик залез в широкий брючный карман и, немного пошарив в нём, наконец, вынул сложенный пополам листок.
– Что это?– с недоумением спросил мужчина.– Он мне раствор обещал, а тут бумага какая-то.
– Дедушка с Вами лично поговорить хочет,– сконфузившись, пояснил мальчик,– там всё написано.
– Да что толку с того, что там написано!– рассердился мужчина.– Я читать-то не умею, так, некоторые буквы печатные знаю, мне эта бумажка ни к чему!
Мальчик испуганно смотрел на него:
– Вы не сердитесь, господин хороший, если хотите, я Вам сам прочитаю.
– Ты умеешь читать?
– И писать тоже. Это я на листке писал под дедушкину диктовку.
– Вон оно как,– протянул мужчина,– грамотный ты, значит. Это хорошо.
– Дедушка тоже так говорит.
Мужчина на минуту задумался, а потом, приняв решение, сказал:
– Передай деду, что через два дня сам к вам приду. И пусть до этого умирать не смеет! Иди, да смотри, чтобы лихие люди хлеб не отобрали. Хотя, погоди, вон полицейский на углу стоит, дай-ка поговорю с ним.
Несколько минут он разговаривал с постовым, потом засунул что-то в его карман и подозвал мальчика.
– Вот,– улыбнувшись, сказал он,– с охраной пойдёшь, как барин.
– Спасибо, господин!– мальчик поклонился, едва не выронив пакет.
Мужчина погладил его рукой по голове:
– Как тебя зовут?
– Георгий.
– Ну, бывай, Георгий, до встречи.
Коснувшись плеча мальчика, полицейский лихо подкрутил усы и неспешно двинулся по улице.
Уже заходя за угол здания, мальчик обернулся.
Мужчина с растрёпанной бородой крутил листок в руках, рассматривая его со всех сторон.
Почувствовав на себе посторонний взгляд, он повертел головой, но, не обнаружив ничего подозрительного, перекрестился и спрятал его в карман.
Репино, наше время
Очнулся я от лёгкого прикосновения к своему лицу.