Каратов был доволен. Дочери наконец-то нашлось занятие по душе.
Он был счастлив буквально до среды. Но в среду вечером снова раздался звонок в дверь, и ворвалась та же гневная барышня.
– Вы что делаете, я вас спрашиваю?! – прямо с порога принялась она верещать. – Да когда это уже кончится?! Если вы не можете уследить за своей дочерью, то…
– Да вы издеваетесь? – тихим, зловещим голосом переспросил Каратов. – Моей дочери просто уже некогда обращать внимание на вашего сына, понимаете вы или нет?! Она каждый день после уроков ездит в конно-спортивную секцию! Что…
– Так она-то пусть едет! – уже всхлипывала женщина. – Зачем она Вадика туда потащила?! Он упал с лошади, и у него синяк во всю зад… во… в общем, синяк!
– Да?! A чем ему еще заниматься? Каким спортом? – высунула из комнаты голову Анфиска. – Так и будет дри… доходягой жить, так, что ли? Он же мужик!
– Анфиска! A ну быстро в кровать! – рявкнул Глеб.
Женщина теперь хлопала глазами и беспомощно разводила руками:
– Ну… какой же мужик? Он же еще… ребенок…
Потом она отчаянно махнула рукой и вышла.
Каратов устало опустился на диван. Рядом с ним тут же села дочь.
– И ничего он уже не ребенок, – бурчала Анфиска, уставившись в пол. – Знаешь, как он материться умеет!
– Тоже мне, показатель, – невесело усмехнулся Глеб. – Я вот, к примеру, вообще не матерюсь.
– Так я и говорю – тебе до него еще расти и расти.
В кабинет к главному Милочка входила как к себе домой.
– Каратик, – промурлыкала она, старательно хмуря бровки. – A что я тебе скажу-у… Сегодня какой день?
Каратов воздел глаза к потолку и попытался понять, какой на этот раз юбилей придумала его неутомимая подруга.
– Сегодня три месяца, как ты сидишь на диете?
Милочка так горько усмехнулась, что Каратову стало не по себе – неужели что-то серьезное?
– Каратик, сегодня ровно месяц, как ты отказал мне в обручальном кольце!
– И мы это будем отмечать? – каким-то шестым чувством догадался Глеб.
– Сегодня у меня есть повод напиться, а у тебя – меня развеселить, – печально сообщила подруга.
Каратов тоже изобразил горькую мину – все же негоже радоваться, когда у человека такое горе.
– Я заказала столик в «Лягушке», – все тем же загробным голосом вещала Милочка.
– В «Лягушке»… – мечтательно вторил ей Каратов. – Как это на тебя не похоже… Но…
– Я надеюсь, в этот раз не случится никаких «но»!
– Не надейся, сокровище мое, – с нежной грустью смотрел на нее Каратов. – Моя мать приезжает еще только в воскресенье. A Анфиску я просто не могу оставить дома одну. Ты же знаешь.
– Но почему?! – взвилась верная подруга. – Что уж такого случится, если здоровенная, взрослая девчонка посидит дома немножко одна? Я же молодая, интересная женщина! Мне нужен ты! И твое внимание! И еще эти… любовь и ласка!
– A можно я занесу тебе их на следующей неделе? – попросил Глеб и жалобно взглянул на Милочку. – Там как раз мама приедет, я не буду волноваться. И Анфиска под присмотром.
– Как знаешь! – дернула плечиком Милочка. – Но учти – я сегодня буду грустить одна! Прямо вот так приду и сяду в эту «Жабу»! A ты…
Она, видимо, слишком расстроилась – выбежала, даже не попрощавшись.
Каратов сохранял трагическое выражение лица до тех пор, пока за ней не захлопнулась дверь. И только потом спокойно принялся за свои дела.
Дома как-то быстро закончился шумный вечер с дочерью, и наступила тишина.
Анфиска всегда засыпала быстро и без капризов – еще с пеленок приучена. Вот и сейчас – не прошло и пяти минут, как девчонка мирно засопела.
Каратов прошел на кухню… Свет зажигать не хотелось. Он почему-то очень не любил вечера… Какие-то тоскливые… Так и тянет взвыть…
Глеб посмотрел на часы – в «Лягушке» сейчас самое начало, как-никак ночной клуб. Ох, и не любил он эти клубы… Но там было не так одиноко, поэтому Каратов быстро натянул джинсы, напялил пуловер, еще раз посмотрел на спящую дочь и вышел.
«Лягушку» ему показала Мила. Девице уже двадцать восемь лет, а она все никак не собирается вести оседлый образ жизни. Училась бы там… готовить, вышивать чего-нибудь… Нет, Милку всегда тянуло на люди. A его не тянуло. Но дома было одиноко, поэтому… Вот поэтому он сейчас и ехал в эту «Лягушку», которая на самом деле называлась «Василиса», в честь хозяйки заведения. Но поскольку хозяюшка была отчаянно похожа на земноводное, «Василису» иначе, чем «Лягушка», не звал никто.
Сегодня он сделает Милочке сюрприз. Вот уже и цветы купил, осталось только возникнуть в клубе неожиданно и торжественно…
Торжественно не получилось. Прямо от самого входа Глеб увидел, как его нежная подруга очаровывает очередного кавалера. Кавалер был лыс, толст и, вероятно, богат. Иначе с чего бы Милочке так навязчиво льнуть к нему всем своим тощим тельцем и лезть в пельменное ухо губами? Стало противно.