...член экипажа лежал на полу. Ему, по всей видимости, было худо. Лицо и руки были усыпаны лиловато-красными болячками, а изо рта с распухшими и треснутыми губами сочилась розовая пена. От него исходил сильный неприятный запах. Человек дрожал, как в лихорадке...
Находящийся под домашним арестом Вильтур сидел на постели и наблюдал за бегом секундной стрелки по циферблату хронометра. Час близился... Через несколько минут все лягут спать. На дежурстве останется несколько техников и часовых, чье время обходов и смены караула он знал наизусть. Помешать мог только тот часовой, который стоял у выходного люка... Но он решит проблему в подходящий момент. Вильтур потянулся. Он еще ощущал слабость, но вполне оправился, чтобы отправится на поиски доказательства -- любого -- своего нормального душевного состояния. Он был глубоко убежден, что стал жертвой воздействия на мозг, а не галлюцинации. Зрелище было слишком стойким, а детали его слишком подробными, чтобы получить столь упрощенное объяснение. Он тщетно пытался переубедить психушника, который расценил его слова как дополнительный признак душевного расстройства. Вильтур понимал, что вел себя как последний дурак. Следовало сообразить, что сказочный ландшафт слишком соответствовал его концепции гостеприимной планеты неземного типа, сформированной в основном чтением книг... Как говорили древние, все выглядело слишком прекрасным, чтобы быть истиной. Но что-то повлияло на его мыслительные способности и в одно мгновение смело опыт долгих лет интенсивных тренировок... Ему хотелось знать, почему это произошло. И доказать каждому, что он не сломался, как обычный неврастеник. И следовало действовать быстро и решительно. Благодаря поганому подпространственному радио -недавнее изобретение, которому они обязаны тем, что надзиратели Конфедерации с утра до вечера сидят у них на шее, -- Центр уже извещен о его похождениях, и у двери опасного сумасшедшего могут в любой момент поставить караульного. Кроме того, пребывание на планете подходило к концу. Теперь или никогда.
Патруль, печатая шаг, прошел мимо его каюты. Он выждал несколько минут, выскользнул в коридор и двинулся в противоположном направлении. В коридорах, залитых неярким синеватым светом, было пустынно и тихо. Он не воспользовался лифтом, а спустился по лестнице. Часовой у люка стоял спиной к нему, уткнувшись носом в иллюминатор. Опасность -- если таковая существовала -- грозила извне, а не изнутри. Он без труда обезвредил часового, отключил систему тревоги, натянул скафандр и выбрался наружу.
Умирающее солнце уступило место трем бледным лунам разных размеров, и Вильтур пустился в путь в туманных сумерках. Ему казалось, что он путешествует по кругам дантова ада. Налобный прожектор выхватил препятствия впереди, и Вильтур лез по склону холма, не испытывая никаких особых ощущений. Но был начеку. Однако, вскарабкавшись наверх, увидел, что перед ним расстилалась все та же унылая пустыня. Он хотел было уже повернуть назад, когда в луче лампы возникло сферическое существо. Он вздрогнул от неожиданности. Шар возник вдруг, из ничего. Он улетал, и Вильтур двинулся вслед за ним. Ведь он выбрался из корабля по собственной воле и ничуть не сомневался, что мгновеньем ранее его мозг материализовал некую воображенную им форму, которая должна была привести его в нужное место.
Он шел долго, не чувствуя ни малейшего страха, поскольку проникся уверенностью, что таинственные существа настроены благожелательно... однако сознавал, что чувство было ему внушено, словно за ним следил какой-то телепат. Подумав о телепатии, он ощутил легкое беспокойство, но, имея при себе тяжелое оружие, счел, что разгадает ловушку и избежит ее, даже если ее поставит его собственный мозг. Если он погибнет, то лишь по собственной неосторожности. Сейчас он был уверен, что в прошлый раз существа не призывали его снимать скафандр. Тогда он внушил сам себе, что воздух пригоден для дыхания. Тем временем сфера застыла над широким провалом, похожим на кратер, и исчезла так же внезапно, как и появилась.
Он подошел ближе и увидел, что вниз вела гладкая тропинка, исчезавшая в темной пещере. Мозг его освободился от постороннего присутствия. Он радостно вздохнул, спустился по тропинке и очутился под невысокими каменными сводами, по которым метались длинные тени, рожденные лучом его прожектора. Вскоре он отыскал прямую галерею -- ровный пол и обработанные стены выдавали ее искусственное происхождение...
Через несколько минут он очутился в громадном зале, под куполом которого с его появлением вспыхнул свет. Он понял, что его мечты наконец сбылись и им сделано одно из важнейших открытий в истории исследования пространства.
В пещере громоздились машины невероятных размеров и форм. Они неярко поблескивали, и он знал их назначение -- жители планеты пользовались ими, чтобы запечатлеть прекрасные картины их умирающего мира и перейти в нематериальное состояние ради сохранения жизни после охлаждения солнца. Когда появились люди, фантомы ощутили в них тягу к неведомому, хотя открыто она проявлялась только у него, и воздействовали на его мозг с помощью своих машин, заработавших, несмотря на невероятный холод и тысячелетия бездействия. Случившееся расстроило их, и они были готовы исправить нанесенный ущерб.
Позже Вильтур неоднократно спрашивал себя, возникла эта мысль у него в голове сразу или долго зрела в подсознании. Но в тот момент его занимали другие вопросы. Он поделился ею с фантомами, и те помогли ему (поняв или не поняв его доводы -об этом он никогда не узнал).
Он с трудом взгромоздился на неудобное сиденье и принялся крутить ручки управления, хотя они и не были приспособлены к его пятипалым рукам с противостоящими большими пальцами. Он вперил взор в кристаллическую структуру, которая, как ему показалось, разбухла, увеличилась в объеме и ушла за пределы его поля зрения -- слева появился нелепый и нереальный в мрачном лунном свете звездолет. Он навел изображение на резкость и приблизил так, словно хотел коснуться его. Ощущение глубины пространства было удивительным. Его пальцы коснулись каких-то шершавых пуговок, и он оказался внутри корабля, перемещаясь по своему желанию по этажам и проникая в любую каюту. Он словно опьянел от возможностей... Его еще никто не хватился.
Он тщательно выбрал мишени и, нацелив конкретизатор снов, включил его.
Командир Хью Баннерман проснулся от странного шипения у ножки кровати, зажег ночник и не сдержал вопль ужаса при виде ползущего к нему страшилища. Оно ...было огромным и бесформенным, издавало отвратительный запах, на зеленой коже пузырились гнойники...
У Хью всегда под рукой хранился внушительный арсенал оружия, от тяжелого боевого дезинтегратора до пистолазера, плазменного скорчера и игломета. Стоило лишь протянуть руку. Однако он схватил одеяло, набросил его на чудище, отскочил в противоположный угол каюты, пока оно не сбросило с себя ослепившего его одеяла, перекувырнулся, искоса наблюдая за ползущей полубашней, и выхватил из шкафа острую абордажную саблю, доставшуюся ему от далекого предка. Издав боевой клич, не раздававшийся уже долгие века, он бросился вперед, яростно размахивая саблей и увертываясь от щупалец и клацающих клешней. Ему удалось отрубить одно и повредить два других. К собственному удивлению -- впрочем, он ожидал этого и знал, что иначе и быть не может. Чтобы покончить с чудовищем, надо было поразить жизненно важный орган... Он с удесятеренной энергией принялся колоть и рубить так, что чудовище отступило, намереваясь спрятаться за подпространственный маяк, укрепленный на массивном цоколе. Инструмент служил для локализации потерпевшего крушение корабля и хранился в каюте командира. В слепой ярости он мощным ударом перерубил цоколь, дробя ногами маяк, продолжая наступать на неведомое чудовище.
Все его существо ощущало дикую радость, какой ему ни разу не приходилось испытывать с первых дней службы.
Вой Иллены Ф'тахин, главной программистки, был заглушен ледяной змеей, облепившей ей лицо и рот. Она разом пробудилась и, обезумев от ужаса, вцепилась в легкие шуршащие кольца, без труда оторвала их от себя и отбросила извивающуюся зверюгу в сторону. Учащенно дыша, она зажгла свет и окаменела, увидев бесконечную коричневую ленту, текущую из-под двери. Она неотвратимо подбиралась к ее кровати, извиваясь, как рептилия. Иллена не сразу приняла невероятное, но вынуждена была признать очевидное -- обвившийся вокруг ее лодыжки плоский блестящий червь был магнитной лентой. Привычный предмет, которым она пользовалась долгие годы, вдруг обрел собственную волю и сжимал ее ногу, причиняя сильную боль.