СЛУШАЙ, БУЗИНА, МЕДЛЕННЫЙ ОГОНЬ... ГЕРОЙСКИ СТОЯЩАЯ СРЕДИ ПЛАМЕНИ, БОЕВОЙ ДРУГ
ТИСА, СРАЖАЮЩЕГОСЯ НА ОПУШКЕ, — РУИС РИУБЕН,
ТВОЯ ОЧЕРЕДЬ! СЛУШАЙ, ПИХТА, ПРИЧУДЛИВАЯ И
ДИКАЯ... СТРОПТИВОЕ ДЕРЕВО, ТЫ ГРОМИШЬ И
УНИЧТОЖАЕШЬ. АИЛИМ АХАБ — ВЕСЕЛИСЬ
БЕСПОЩАДНО!
СЛУШАЙ, НЕРАЗУМНЫЙ УТЕСНИК...
ПОКА ТЕБЯ НЕ ПОКОРИЛИ, ЗОЛОТЫЕ
ТРУБЫ И МЕТЕЛКИ, ОГН ОИСЕ —
НЕ ДАЙ НИКОМУ УСКОЛЬЗНУТЬ!
СЛУШАЙ, ВЕРЕСК, УТЕШИТЕЛЬ
ПУСТОШЕЙ... УСПОКОЙ УСТАЛЫХ, ИЗНУРЕННЫХ
ТРУДОМ. УР УРИС — ПУРПУРНАЯ УПРЯЖЬ!
СЛУШАЙ, ТОПОЛЬ, ВЫНОСЛИВЕЙШИЙ ИЗ ВСЕХ... УТОМЛЕННЫЙ БИТВАМИ И ВЕСЬ ИЗРАНЕННЫЙ,
САМЫЙ СТОЙКИЙ СОЮЗНИК,
ЭАДХА ЕССУ — ПРОРЫВАЮЩИЙСЯ СКВОЗЬ ДЫМ
БИТВЫ!
СЛУШАЙ МЕНЯ, ТИС, ПОСЛЕДНЕЕ ДЕРЕВО... УГРЮМО СТОЯЩИЙ НА КРАЮ БИТВЫ,
РАСПЫЛЯЮЩИЙ ТАЛАНТЫ. ИЛХО ИАХИМ — ЯДОВИТЫЙ СУК, ЖГИ И ЖАЛЬ!
Теперь круг был завершен!
Обессиленный, но удовлетворенный, я обнаружил, что нахожусь на расстоянии всего лишь нескольких длин (По-видимому, имеется в виду «друидический локоть», который соответствует 20,8 Дюйма (52,8 см). — Прим. nepeв.) от Золотой Березы, с которой я начинал свой круг. Я рухнул на землю меж гигантских корней и поросшей густым лишайником коры. До рассвета оставалось совсем недолго. Моя внезапно отяжелевшая голова прислонилась к стволу дерева, казалось, он притягивает ее к себе. От земли поднимался свежий запах утренней росы, пряный и влажный, и я вдыхал его медленно и глубоко — мое тело было словно каменное.
Моя ночная работа была выполнена, я знал это. Теперь все было в руках судьбы — в руках Магии Маелдреу, потому что еще раз была спета ПЕСНЬ ДЕРЕВЬЕВ. Огромный валун, долго неподвижно лежавший на вершине холма, сдвинулся с места!
В моей голове плыли образы темных волн и груды камней... песни и арфы... таинственные серые фигуры на незнакомых берегах. Я куда-то проваливался, сливался с лесным грунтом, с деревьями... мои руки становились корнями, огромными и неподвижными...
Неподвижными? Я вдруг ощутил, как земля содрогнулась мощной волной, ожила, еще раз стряхнув дремоту с Золотой Березы. Моя ночная работа была закончена... их работа только начиналась!
И я слился с деревьями, чтобы поменяться с ними местами, поменять свой мир на их, цветные видения на реальные голоса. Яркий солнечный мир человека начал плавно ускользать, когда я погрузился еще глубже и подошел к неведомому царству удивительных подземных хрустальных морей — таинственных, темных и безмолвных.
Многие верят, и небезосновательно, что за этими скупыми и загадочными фразами сокрыта глубокая система мистической философии — но, чтобы проникнуть туда, требуются дар и устремленность, ибо это обеспечивает абстрактное восприятие нематериальных сущностей.
Перси Боллок, THE ORACLES OF ANTIQUITY, 1895 (ОРАКУЛЫ ДРЕВНОСТИ.)
4
И ночью свой начали путь...
Сначала я решил, что мне это просто снится... но вскоре понял, что все это происходит в реальности. Из какой-то точки высоко над поверхностью земли я видел, как верхушки деревьев начинают оживать. И они действительно двигались. Никогда прежде я не относился к деревьям как к живым существам — сейчас все изменилось, но это было далеко не все!
Что-то тонкое и непостижимое возвращалось к деревьям, что-то такое, что можно было чувствовать и почти видеть глазами, оно нисходило как дождь. Мне было трудно сосредоточиться — мой ум был ясным, как вода лесного ручья, и в то же время пустым и заполненным одновременно — принимая форму того, что происходило вокруг. Я был наблюдателем проявлений Иного мира, ловящим редкие проблески этих незнакомых сил, которые незримо для человеческих глаз держат на себе мироздание. Но что это было такое, что мне удалось увидеть мельком? Я не успел задуматься над этим вопросом, как неожиданно возник другой — что Маелдреу делал с этим странным состоянием разума? Знает ли он?
И, словно в ответ на мой невысказанный вопрос, откуда-то всплыл голос (откуда — я не смог бы сказать точно: снаружи или изнутри), который ясно произнес: «Существует древнее священное имя, дошедшее до нас сквозь непрерывно изменяющиеся миры», — и сразу наступила тишина.
Имя? Единственное имя, которое пришло мне на ум, было именем Шамана. Но потом я вспомнил отрывок, который цитировал он, когда я впервые спросил его, кто он такой. Как это? «...я принимал множество обликов,
прежде чем принял этот...» Множество обликов — и, по-видимому, множество имен.
- Кто это? — спросил я вслух. — Заклинатель Маелдреу, ты... здесь? Ответь мне!
- Ты прекрасно знаешь, кто я... — донесся сухой ответ, но голос был не тот, что я только что слышал. — Хотя на самом деле имена не имеют значения, не так ли, Гвидион? Они приходят и уходят. Ты тоже принимал множество обликов, прежде чем принял нынешний. А что касается меня, я всегда был с тобой, в том или ином обличье... не сомневайся в этом. Сейчас тебя ожидает новый мир — не заставляй его ждать!
Дальше я помню, как мы низко парили над верхушками деревьев, чувствуя их до самых кончиков покрытых пылью корней, а над нами — именно над нами — мерцали и переливались мириады лучиков света, бесшумно взрываясь среди плотных туч, будто бы в ожидании сигнала бурей обрушиться вниз. И они действительно ждали.
— Посмотри вниз, — услышал я голос своего гида, где бы он ни находился, — ...прямо под собой.
Я открыл рот от изумления — прямо подо мной неподвижно лежало мое тело, точно так, как я его оставил, засыпая, рядом со стволом Золотой Березы... Потом все происходящее начало обретать смысл.
— А теперь посмотри вверх! — приказал он, и я увидел поток солнечных лучей, пробивающихся сквозь чары облаков, или так мне показалось, которые лились дождем над огромным деревом, наделяя его индивидуальностью и особым смыслом. Я будто бы подслушал или почувствовал в этом потоке ряд магических слов, а может быть, «урок для деревьев», они большим деревянным барабаном прозвучали в моей голове. Да, это действительно послания—зашифрованные, предназначенные только самому дереву, наполненные таинственной скрытой мудростью, которую я теперь пытаюсь передать на бумаге. Слова, хотя они и не были по-настоящему словами, говорили следующее:
Пророчество Благородной березы
ДО СОТВОРЕНИЯ МИРА НЕ БЫЛО НИЧЕГО.
НО БЕРЕГИСЬ ОШИБКИ,
ИБО ПУСТОТА — ЭТО ТА ЖЕ ПОЛНОТА.
ТЕ, КТО ВЛАДЕЮТ ВСЕМ, НЕ ВЛАДЕЮТ НИЧЕМ,
ИБО НЕТ НИЧЕГО, ЧЕМ МОЖНО ВЛАДЕТЬ...
ИБО НЕТ НИЧЕГО.
ВНАЧАЛЕ БЫЛО НИЧТО
И БЫЛО ВСЕ,
ЕДИНИЦА, ОТЦОВСКАЯ МОНАДА.
И ЧТОБЫ УПРАВЛЯТЬ ВСЕМИ ВЕЩАМИ,
И СОЗДАТЬ ГАРМОНИЮ ИЗ ХАОСА,
МОНАДА ПОРОДИЛА ДВОЙКУ;
И ДВОЙКА РЯДОМ С НЕЙ БЛИСТАЕТ ТЕМ, ЧТО НЕ ЕСТЬ ОНА.
НО ДВА ВСЕГДА ПОРОЖДАЮТ ТРЕТЬЕ,
ТАМ, ГДЕ ПРАВИТ МОНАДА,
СИЯЕТ ТРИАДА, ТАКОЙ ПОРЯДОК — НАЧАЛО ВСЕХ ВЕЩЕЙ.
ИБО ЕДИНЫЙ РАЗУМ ПРЕДОПРЕДЕЛИЛ, ЧТОБЫ ВСЕ
РАЗДЕЛЯЛОСЬ НА ТРИ.
И ТАК ПО ВЕЛЕНИЮ РАЗУМА ДЕЛИТСЯ ВСЕ...
И ЯВИЛИСЬ МУДРОСТЬ, ДОСТОИНСТВО,
И ТРАНСЦЕНДЕНТНАЯ ИСТИНА; ТАК БЫЛ СОЗДАН ПРООБРАЗ ТРИАДЫ,
ЛЕЖАЩЕЙ В ОСНОВЕ ВСЕХ ВЕЩЕЙ.
И ЯВЛЕННОЕ ПЕРВЫМ СИЯЮЩЕЕ ОГНЕННОЕ ДРЕВО,
БЕЛОЕ И ЗОЛОТОЕ,
ОСВЕЩАЕТ ПУСТОТЫ МИРА,
ПРОСТИРАЯ ВНИЗ СВОИ БЛАГОРОДНЫЕ ЛУЧИ.
И тут мне показалось, будто мы движемся вперед... дерево и я, влекомые этим таинственным небесным присутствием, пока не остановились над другим древесным гигантом. И у него тоже было приготовлено загадочное послание:
Пророчество Таинственной рябины
ВСЕГДА ИЩИ ПУТЬ ДУШИ, И СЛЕДУЙ ЕМУ ЦЕЛИКОМ, ЧЕМ БЫ ОН НИ БЫЛ ОБУСЛОВЛЕН,
ЕГО ПЕРВООСНОВАМ,
И ОН ВОССИЯЕТ ТВОИМИ СВЯЩЕННЫМИ РЕЧАМИ И ДЕЯНИЯМИ.
НЕТ ДРУГИХ ТРОП, ВЕДУЩИХ К ЭТОМУ ИСТОЧНИКУ,
КРОМЕ УПРОЧЕНИЯ «КОРАБЛЯ» ДУШИ
С ПОМОЩЬЮ ТАИНСТВЕННЫХ РИТУАЛОВ;
ДЕРЕВЬЯ ЗНАЮТ, ЧТО ДУША ДОЛЖНА БЫТЬ ОЧИЩЕНА
КАМНЯМИ, ТРАВАМИ И ВОДАМИ,
И ОНА СОЗРЕЕТ ДЛЯ ЖАТВЫ.
Так мы двигались дальше и дальше среди огромной реки деревьев, бегущей, текущей к неведомой цели. Но Маелдреу знал о ней... и небесный Дождь превращался в ливень... в сплошной поток, поглотивший мой разум и Дух. И я слышал слова, произносимые водами потока: