Оказавшись на берегу, в том же самом месте, отдаленном от рыбацких домиков высоким мысом, я огляделась. На берегу никого не оказалось. Огромные валуны отбрасывали черные тени, море искрилось от света неполной луны, а Сольвейг словно под землю провалилась. Не таясь, я вышла на песчаную кромку, едва припорошенную снегом, когда внезапно из-за камня ко мне метнулась тень. Через считанные секунды мне заломили за спину руки и я вскрикнула от боли и разочарования собственной глупостью. Меня встряхнули, в бок ткнулось что-то острое.
— Закрой рот, — произнес сиплый мужской голос.
Вышедшая следом за мужчиной женщина оказалась Сольвейг. Окинув меня насмешливым взглядом, она молча прошла мимо, когда я увидела своего мужа. Он вышел на освещенную луной полосу песка, между огромными валунами и смотрел на меня.
— Хаки! — произнесла я.
— А вот и муженек пожаловал, — сказал державший меня мужчина.
Я увидела, как Хаки метнулся было ко мне, но раздавшийся голос разом прекратил его попытки мне помочь.
— Дернешься еще раз, и я прирежу твою женушку, — нож, пройдя сквозь плотную ткань куртки, оцарапал мою кожу.
Сольвейг рассмеялась, глядя на брата, а потом почти прорычала ему в лицо:
— Я же предупреждала тебя, что ты пожалеешь.
Я дернулась в руках незнакомца и внезапно почувствовала резкую боль. Мое расслабленное тело повисло в его руках, и я потеряла сознание.
Я не знаю, что происходило в течение последующих несколько дней. Помню только, что когда приходила в себя, мне давали выпить какую-то приторно сладкую воду, и я снова проваливалась в забытьи. Казалось, вокруг меня только тьма и она засасывала меня в себя. Я сопротивлялась, но она оказалась сильнее и каждый раз, погружаясь в сон, я вспоминала мужа. Я не знала, где я нахожусь, что со мной. Вокруг была только темнота. Пугающая, зловещая, и сны без сновидений. Когда я очнулась в очередной раз, моему удивлению не было предела. В первый раз мне не дали снотворное. Я попыталась приподняться, но не смогла. Силы в моем ослабленном организме почти не было. Мне внезапно стало любопытно, сколько дней я не пила и не ела? Потрескавшиеся губы с засохшей кровавой коркой нещадно жгло. Когда я попыталась что-то произнести, корка лопнула, и кровь тонкой струйкой стекла на подбородок. Вместе с болью в сознание стало постепенно приходить понимание произошедшего. Я вспомнила ночной берег, незнакомца и какой-то дикий, лающий смех Сольвейг. Меня передернуло. И тут в памяти возник образ Хаки, стоящего в темноте. Что с ним?
Оглядевшись, поняла, что лежу на кровати в небольшой комнате, в щель между закрытых ставень пробивается тонким лучом солнечный свет. Комната была совершенно не знакома мне.
— Воды, — прошептала я, а потом уже чуть громче повторила, — Воды!
Через какое-то время дверь со скрипом открылась. На пороге возникла молодая девушка, одетая в рабскую одежду. Ее сопровождал воин, вооруженный коротким топором на поясе. Я едва сдержала усмешку. Кто бы ни был мой похититель, он явно переоценил силы моего обессиленного голодом и отсутствием питьевой воды организма. Девушка тем временем села на край постели и поглядывая на меня не то с опаской, не то со страхом, протянула мне чашку с водой. Она помогла мне приподнять голову, и я жадно припала к кружке, но много выпить мне не дали, а потом я снова провалилась в забытье, теперь не от снотворного, а от усталости и бессилия. Когда я очнулась снова, девушка сидела на маленьком стульчике у окна. Ставни были широко распахнуты, и я увидела темнеющее за окном небо. На толе горела свеча. Я проспала до самого вечера, поняла я. Услышав шорох, рабыня повернула ко мне усталое лицо и тут же встав, подошла, прихватив со стола чашку с чем-то, пахнущим просто умопомрачительно. Оказалось, это обычный куриный бульон, но для меня он показался просто райской пищей. Девушка кормила меня с ложки. Воина, бывшего с ней ранее, я не увидела, скорее всего, он выжидал за дверью, поняв, что я не в том состоянии, чтобы быть опасной и оказывать хоть какое-то сопротивление.
— Где я? — произнесла я, с трудом узнавая собственный голос, какой-то сухой и надтреснутый. Девушка посмотрела на меня и покачала головой. Она подошла к двери, когда она неожиданно распахнулась и на пороге появилась та, кого я меньше всего ожидала и хотела бы увидеть.
— Вот мы снова и увиделись, — сказала Хельга, оглядывая меня своими светлыми глазами. Рыжие косы спадали ей на плечи, и в свете свечи ее лицо казалось золотым и от этого каким-то неестественным. Рабыня тем временем поспешила выйти, очень тихо прикрыв за собой дверь.
— Ты? — произнесла я удивленно.
— Я наконец-то добралась до тебя, — Хельга криво усмехнулась, — А ты плохо выглядишь, совсем обессилила, как я вижу. Ну, да это и к лучшему. Так ты совсем не сможешь колдовать и мне не надо тратить свои силы на блокировку твоих возможностей. Кстати, — добавила она, — Твой ребенок все еще жив. Сильное отродье, только вот жить ему, как и тебе, осталось совсем недолго.
— Хаки? — произнесла я.
— Твой муж у меня, — ответила ведьма, — Тебе определенно везет с мужиками. Сначала Бьерн, а теперь еще один, кстати, очень красивый мужчина.
— Не смей… — прохрипела я.
— Что? — Хельга насмешливо изогнула бровь, — Ты мне угрожаешь? Мне, наверное, показалось, или ты сейчас не в том положении, чтобы мне указывать.
Я попыталась встать, но не смогла. И тогда я заплакала. Хельга рассмеялась.
— Вот так мне больше нравится, — она присела на край моей кровати, — Мы все в Харанйоле скучали по тебе. Помнишь Весту? Ей пришлось умереть за тебя. Когда мы рассказали всем, что Охотники тебя убили, пришлось предоставить какое-то тело для погребения. А она предала меня, тем, что помогла тебе бежать. Я до сих пор удивляюсь, как ты смогла убить обоих Охотников Йорвана? Попались на образ наивной девочки? Или ты применила магию. Я вижу, ты теперь темная, как и я. Поздравляю!
Я закрыла глаза, чувствуя, как слезы катятся по щекам. Драгоценная влага уходила из моего тела. Меня радовала только одна мысль, несмотря на то, что я не еле и не пила, каким-то чудом мой малыш оставался жив. А значит, мне придется сделать все мыслимое и немыслимое, чтобы выжить самой.
— Я ухожу, — Хельга встала и бросила на меня еще один взгляд, от которого все мое тело пронзила острая боль. В глазах ведьмы вспыхнуло пламя. Она колдовала. Мое тело дернулось еще раз и наконец, боль прошла.
— Завтра ты умрешь, — сказала Хельга, — А пока лежи и отдыхай, если сможешь.
Она вышла из комнаты. Через несколько минут вернулась молодая рабыня. Она бросила на меня странный взгляд, выражающий сочувствие, но ничего не сказала. Я понимала ее, она боялась хозяйки. Интересно, что происходило здесь за время моего отсутствия? Но спрашивать не было смысла. Я устало закрыла глаза. Мой желудок шумно переваривал полученную впервые за несколько дней, пищу. К своему удивлению, я скоро заснула.
А проснулась я от странного шума, раздающегося со двора. Я приподняла голову и увидела, что нахожусь в комнате совершенно одна. Догоревшая свеча расползлась жирным пятном по столу. В окно лился прозрачный свет восходящего солнца. Я прислушалась. Шум нарастал. Я отчетливо слышала крики и звон стали. С усилием перевернулась на бок и сделала попытку подняться на ноги. Голова сразу закружилась, я замерла, ожидая, когда пройдет головокружение и лишь потом, когда стены перестали плавать вокруг меня, решилась спустить ноги с постели, затем, оттолкнувшись руками, встала и тут же пошатнувшись, была вынуждена прислонится к стене.
Крики тем временем словно приближались. Я увидела огненную вспышку, озарившую небо. Упираясь ногами и почти переползая по стене к двери, мне удалось сделать несколько шагов, прежде чем дверь раскрылась и на пороге появился Йорван. Я вскрикнула от ужаса. Его лицо, одежда, меч и руки были залиты кровью. Озверевшими глазами он посмотрел на меня, а потом схватил за шиворот и буквально потащил за собой. Через несколько шагов, я упала, и он продолжал волочить меня по полу, ухватив за косу. Я отчаянно сопротивлялась, насколько хватало моих сил. Ногти оставляли на деревянном полу длинные борозды, но Йорван упрямо тащил меня за собой.