— Нужно что-то сделать и с этой частью твоего образования, — сказал секретарь эмира, словно составляя перечень ремонтных работ для заброшенного дома. Потом взглянул на Юсуфа, словно подводя итог тому, что мог прочесть в выражении его лица. — Можем мы теперь поговорить о твоем разговоре с валенсийцем?
— Я должен поговорить с кем-то о нем, — ответил Юсуф. — Я не знаю, что делать.
Едва Юсуф вытер пальцы, как Абдулла снова повел его в кабинет секретаря.
— Я нашел для тебя учителя, — сказал Ибн аль-Хатиб. — Это один из самых многообещающих молодых людей, работающих под моим руководством, а так же один из самых приятных. Возможно, твое мастерство возрастет так, что он не сможет помогать тебе. Если будет так, меня это удивит. Но тогда мы обдумаем эту проблему снова.
Секретарь кивнул Абдулле, тот выбежал из комнаты и вернулся, ведя за собой знакомого человека.
— Наср! — сказал Юсуф. — А я-то думал, куда ты пропал. Ты отведешь меня к моему учителю?
— Это будет трудно, господин, — спокойно ответил Наср.
— Наср твой учитель, — сказал аль-Хатиб. — Мало кто говорит по-арабски более правильно, с большей изысканностью и блеском, чем Наср ибн Умар. И хотя он не имам, но определенно разбирается в делах веры лучше, чем ты, и не будет поражен твоим невежеством. Теперь вы должны найти себе тихий уголок в приятном дворе для первого урока, потому что, насколько я понимаю, попозже у вас будут скачки.
— Скачки? — переспросил Юсуф.
— Предоставлю объяснение Насру, — сказал аль-Хатиб.
Наср повел их из дворцового комплекса, мимо примыкающих к нему расположенных радом домов, вверх по склону в просторный сад.
— Здесь нам будет спокойно, никто не помешает, — сказал Наср. — Нужно только… — С задумчивым видом повернулся к Абдулле. — Ты можешь принести нам чего-нибудь пожевать и кувшин холодного питья, так ведь?
— Нет, — господин, — твердо ответил Абдулла. — Я должен оставаться с вами до конца урока, потом позаботиться, чтобы у господина Юсуфа была одежда для верховой езды.
Демонстрируя свою решимость, он сел, скрестив ноги, на каменные плиты и стал чертить рисунки на скопившихся поверх них пыли и песке.
— Когда он становится таким, тут уж ничего не поделаешь, — сказал Наср. — Придется страдать. Но, может быть, он соблаговолит принести нам два прутика, и мы последуем его примеру, только будем чертить в пыли буквы.
— Что мы должны делать?
— Будем разговаривать. А если услышишь незнакомое слово или не сможешь что-то сказать, мы это запишем.
— Когда тебя избрали мне в учителя? — спросил Юсуф, решив начать с того, что может сказать.
— Как только мы узнали о твоем возвращении. Его Величество посоветовался с аль-Хатибом, он был близким другом твоего отца и знал кое-что о том, каким ты был раньше, и аль-Хатиб предположил, что твоей основной трудностью, скорее всего, будет язык.
— Разве мое образование было поручено не визирю?
— При дворе много фракций. — Увидев выражение лица Юсуфа, записал это слово в пыли. — Групп, которые соперничают за благосклонность и являются сторонниками кого-то из могущественных придворных.
— Они есть при каждом дворе, — уверенно сказал Юсуф. — Я понимаю.
— Его Величество отдал это в руки аль-Хатиба, потому что он очень образованный и хорошо знал твоего отца. Они решили, что если ты будешь говорить, как один из нас по прошествии семи лет — тех лет, когда тебе нужно было учиться, — значит, ты самозванец и шпион. Он с большим облегчением обнаружил, как примитивна и своеобразна твоя речь. Иначе не принял бы тебя так тепло.
— Как он мог это узнать до того, как я пришел туда?
— Я сказал ему, — ответил Наср. — Обратил внимание, как медленно слуги вели тебя во дворец? Я был уже избран тебе в учителя, потому что мое скромное мастерство в речи и письме много хвалили, а также потому, что я твой родственник и смутно помню тебя ребенком.
— И должен жениться на моей сестре.
— Если будет угодно Богу, — сказал Наср. — Она такая же красивая, как ты помнишь ее?
— Еще красивее, — ответил Юсуф. — И очень любезная, умная. Наср, ты должен обращаться с ней хорошо.
— Как может быть иначе? А теперь говори как можно больше, и я стану исправлять твои ошибки. Расскажи, как ты избежал убийства и нашел путь ко двору арагонского короля.
— На объяснение этого потребуются дни и дни, — сказал Юсуф. — Это долгая, сложная история.
— Я люблю долгие, сложные истории. Буду слушать, как монарх, которого развлекает любимый рассказчик.