Она смотрит на меня, а затем быстро отводит взгляд. Но я вижу ее насквозь. Я видел, как она смотрела на мои губы дольше, чем обычно.
Натали качает головой. И когда снова сморит на меня, на ее лице опять та самая маска.
— Когда я заставлю тебя смотреть «Идеальный голос» или «Дневник памяти», ты поймешь, что такое настоящий великий кинематограф.
— Чтобы это произошло, тебе придется связать меня и заткнуть рот, дорогая. Единственный девчачий фильм, который я могу посмотреть, это «Смертельное оружие», — самоуверенно отвечаю я.
— Во-первых, «Смертельное оружие» — это не девчачий фильм, — она остается на месте, но я чувствую, что она засуетилась. Натали легко завести. Я чувствую: когда она на взводе, то возвращается прежняя она. А не эта фальшиво-счастливая чушь.
— Я вынужден не согласиться, — говорю я и перемещаю руку на ее спину.
— Ты согласишься.
— Ты просто не увидела в нем эпичную мелодраму.
Натали презрительно усмехается.
— Ты идиот. Там вообще нет романтики! Это история про двух копов, которые стараются, чтобы их не уволили.
Я смеюсь и прижимаю ее ближе к себе.
— Мел Гибсон пытается заставить офигительно красивую девчонку быть с ним.
— Это второстепенный сюжет. Это даже не основа фильма.
— Абсолютно девчачий фильм. Я выиграл, — я усмехаюсь, зная, что у меня совершенно нет аргументов. Это был первый фильм, что пришел мне на ум, и я хватаюсь за соломинку.
Она глубоко вздыхает.
— Я сдаюсь. Невозможно переубедить дурака.
Я позволю ей остаться при своем мнении. В этот раз.
Когда мы оба затихаем и возвращаемся к просмотру фильма, пальцами я начинаю гладить ее по спине. Я даже не замечаю, что делаю, пока не чувствую, что она напрягается. Ее дыхание замирает, и она садится. Она не хочет меня.
— Хочешь чего-нибудь выпить? Или, может, попкорн? — спрашивает она.
То, как она заправляет волосы за ушко, как ее глаза смотрят в пол, как ее идеальные губы прикушены, говорит мне обо всем. Ей нужно сбежать и увеличить дистанцию.
— Попкорн было бы отлично.
Мне самому нужно немного дистанции.
Глава 15
Натали
— Что, черт возьми, со мной творится? — говорю я вслух и беру попкорн на кухне. Я просто оцепенела от всего происходящего. Я в растерянности. Притяжение между нами становится сильнее. И насколько я хочу противиться этому, настолько же чувствую себя беспомощной. Я хочу быть рядом с ним. Хочу, чтобы он приходил и был здесь. Но в то же время и не хочу этого. И, если честно, единственная причина — я напугана.
Напугана из-за того, что испытываю чувства к другому мужчине. Такому же, как мой муж. Он пожертвует своей жизнью ради другого. Я испытала это однажды и не знаю, готова ли вынести это снова. Я определенно не хочу, чтобы моя дочь столкнулась с болью потери еще одного мужчины в ее жизни. Только в этот раз все будет намного хуже. Она действительно будет знать Лиама. Поэтому я должна прекратить это.
Я возвращаюсь в гостиную с миской попкорна и сажусь рядом с Лиамом. Его поза до смешного напряженная. Уверена, мой побег не остался незамеченным.
— Хочешь? — спрашиваю я, передавая ему миску.
Он смеется и закапывается рукой в миску, бросая несколько зернышек в меня.
— Расслабься, Ли, — Лиам фыркает, и я смеюсь, несмотря на свое смущение. — Иди сюда, давай закончим смотреть фильм.
Я делаю успокаивающий вдох, и прислоняюсь к его телу.
Фильм тянется бесконечно долго, хотя это один из любимых фильмов Аарона. Они с Марком постоянно цитировали фразы оттуда. Я скучаю по этим маленьким моментам. Слезы подступают, и внутренний конфликт снова поглощает меня.
Я сажусь и пытаюсь утихомирить свои мысли. Просто сумасшествие, каким легким и домашним кажется этот момент. Лежать в объятиях Лиама, смотреть телевизор после рабочего дня. Мы поужинали, уложили Арабеллу спать и сейчас просто проводим время вместе. Это чувствуется странным только потому, что я хочу видеть это странным. На самом деле это чувствуется… правильным. Я могла бы повторять это каждый день, и была бы довольна.
Я не должна этого хотеть.
Но я хочу.
Я не должна чувствовать себя комфортно в его объятиях.
Но я чувствую.
Я должна заставить его уйти и сохранить дистанцию между нами.
Но я не могу.
Я слышу фразу из фильма, которую любил повторять Аарон, и начинаю смеяться. Лиам тоже. Смотрю на него и вспоминаю. Вспоминаю звук его смеха, каким было его лицо, когда он произносил эту фразу. Как прищуривались его глаза, когда он улыбался. Я вспоминаю все это и начинаю плакать. Плакать не от смеха, а по-настоящему. Вспоминать больно. Боль наплывает на меня, словно волны на берег. Они накатывают одна за другой, и каждая вновь разбивает мое сердце. Я хочу, чтобы эта боль прекратилась.
Глаза Лиама округляются, когда он понимает, что я не смеюсь. Он мгновенно заключает меня в объятия и прижимает к себе.
— Ли? Что случилось? — в его голосе слышна паника.
— О Боже! — я плачу громче и не могу остановиться. — Я не могу! — выговариваю я между всхлипами. Черт, я распадаюсь на части. — Я не могу дышать.
Меня накрывает чувство вины за мысли о жизни с Лиамом. Моя жизнь изменилась так недавно. Мне трудно дышать.
Лиам держит мое лицо в своих ладонях и вытирает слезы.
— Почему ты плачешь? Что случилось? — спрашивает он в замешательстве.
Я продолжаю плакать, а он смотрит на меня, словно на раненное животное. Хотя, скорее всего, я именно так и выгляжу.
Он выключает фильм, но мои слезы продолжают литься.
— Я не могу, — говорю я, и он снова обхватывает мое лицо ладонями.
— Скажи мне, что сделать. Я не понимаю, почему ты плачешь, — голос Лиама дрожит, и он судорожно осматривается в поисках…чего-то. Чего угодно, что поможет. — Натали, успокойся.
— Я не знаю. Я просто… мне больно. Я не хочу, чтобы мне было больно! — восклицаю я, и мое дыхание становится более затрудненным. У меня начинается чертова паническая атака. — Сделай так, чтобы боль прекратилась! — умоляю я.
Он опускает взгляд и медленно притягивает мое лицо к своему. Он смотрит на меня, затем его рот становится ближе, и я мгновенно прихожу в себя.
— Лиам! — говорю я и отклоняюсь. — Что ты делаешь?
Он отстраняется и потирает свою шею.
— Ты плакала, и я просто… — быстро говорит он. — Я не знаю. Я имею в виду, слезы и девчонки… — Лиам бормочет и встает. Он стоит и потирает лицо ладонями. — Парни понятия не имеют, что делать с женскими слезами! — говорит он расстроенно.
Я пытаюсь не показывать свою реакцию на эту ситуацию. Правда. Но он выглядит так смешно и мило.
— Ли, прости. Ты умоляла меня остановить это, — он начинает говорить быстрее. — Господи…
— Да, но почему ты решил, что должен поцеловать меня? — спрашиваю я, пытаясь не улыбаться. Прямо сейчас он очарователен. Он взволнован и явно находится не в своей тарелке. Я встаю и беру его за руку, пытаясь остановить поток его слов.
— Я не знаю. Что за черт? Ты плакала. Реальные слезы! Я парень. Я не имею дела со слезами, — он поднимает руки вверх и начинает что-то бормотать про себя и женщин. — Чертовы слезы. Я имею в виду, что просто подумал… Если поцеловать тебя, тогда ты перестанешь плакать.
Я начинаю смеяться и обхватываю его лицо.
— Ты такой глупый, — смеюсь я, и он расслабляется. — Когда в следующий раз девушка будет плакать, просто обними ее.
— Не плачь больше. Никогда. Я не подготовлен к этому.
— Не могу этого обещать, — я смотрю в его глаза.
Лиам кладет руку на мою спину, и необходимость поцеловать его возрастает.
— Я не могу видеть это, — бормочет он.