— Лиам, — вздыхаю я, когда его губы перемещаются с моих губ на шею. — Лиам, — я снова выдыхаю его имя, ощущая скольжение его языка по моей правой ключице.
— Скажи мне, что это НЕ неправильно, — говорит он в перерывах между поцелуями.
Я хватаю его лицо и заставляю его посмотреть на меня. Мне нужно, чтобы он увидел все в моих глазах. Я хочу, чтобы он знал, что я здесь с ним, и только с ним.
— Это НЕ неправильно.
Он закрывает глаза и притягивает меня к своей груди. Мы обнимаем друг друга, пока наше дыхание приходит в норму. Это безумие, насколько сильно он освобождает меня от себя самой.
— Я мог бы остаться здесь навсегда, — говорит Лиам, нарушая тишину.
— Я хотела бы увидеть все это днем.
— Однажды, милая. Давай вернемся к машине, прежде чем я сделаю какую-нибудь глупость, — Лиам отпускает меня, берет за руку, и мы начинаем идти назад по тропинке. — Я был здесь однажды днем, но ночью ощущается покой. Ты можешь увидеть свет сквозь тьму. Звезды и луна напоминают мне, что жизнь коротка, и мне нужно проживать каждый день. Моя работа требует, чтобы я уважал смерть.
— Уважал смерть? Как ты можешь так говорить? — спрашиваю я, и в моем голосе слышится сомнение.
Он останавливается и встает передо мной.
— Без смерти нет жизни, — Лиам замолкает, как будто взвешивая свои следующие слова. — Когда один из нас умирает — это не зря. Это не легкий путь, но если не уважать жертву, которую кто-то принес, тогда что? — спрашивает Лиам.
— Для меня в смерти нет никакого уважения. Она отнимает у тебя самое дорогое. Она делает все вокруг темным и серым, потому что для оставшихся нет утешения. И ты остаешься здесь, собирая осколки своей жизни, разрушенной смертью, — я запинаюсь, когда он нерешительно мнется.
Лиам делает несколько шагов вперед, и я мгновенно жалею о своих словах.
— Твоя жизнь не разрушена. Она изменилась. Все пошло не так, как ты думала, но у тебя есть Арабелла, у тебя есть друзья, которые любят тебя, и, надеюсь, у тебя буду я. Я никогда не смогу заменить его, и никогда этого не захочу. Он был моим лучшим другом, и я бы все отдал, чтобы занять его место, тогда тебе не пришлось бы страдать.
— Лиам, — я пытаюсь остановить его, но он прикладывает палец к моим губам.
— Нет, я бы так и сделал. Я ненавижу смотреть, как тебе больно. Я ненавижу знать, что Арабелла вырастет, не зная его. Я чувствую себя виноватым за то, что прикасаюсь к тебе, целую, обнимаю тебя. Но я уважаю то, что Аарон спас больше жизней, чем мы когда-либо узнаем. Он отдал свою жизнь, потому что был там ради своей команды. Он герой для тех мужчин, которым помог. Патриот. И за это я уважаю смерть, — рука Лиама давит мне на плечо, и он открывает дверцу машины.
Я молчу, потому что не доверяю себе. Забираюсь в машину, и позволяю тяжести его слов опуститься на меня.
Он был и моим героем тоже. И я его потеряла.
Путь до дома проходит в тишине. Мы оба чувствуем, как эмоции успокаиваются. Нам нужно много чего сказать друг другу, но не сегодня. Сегодня наше первое свидание, и от меня не ускользает тот факт, что большая часть его прошла в воспоминаниях или слезах. Я знаю, если бы я была с кем-то другим — не с Лиамом, — это было бы адское свидание.
Лиам паркует машину на моей подъездной дорожке, и мы продолжаем неловко сидеть.
— Лиам? Я знаю, это может таким не показаться, но сегодняшний вечер на самом деле был особенным для меня.
Он наклоняется и улыбается.
— Ты особенная и заслуживаешь вечер отдыха.
— Мне просто нужно время, чтобы к этому прийти. Я хочу, чтобы мы продолжали видеть друг друга. Я хочу быть… ну, кем бы мы ни были, — я смеюсь и нервно заламываю руки. Это настолько неловко, что даже немного смешно.
— Мы друзья, Ли. Друзья, которые много целуются.
Я улыбаюсь, и делаю глубокий судорожный вдох.
— Мне нравится целовать тебя.
— Я рад. А теперь иди сюда и покажи мне, насколько сильно, — голос Лиама хриплый от желания.
Я немного меняю положение и даю ему то, что он просит.
— Эй, детка! — подбегая ко мне, кричит Ринель. — Ты выглядишь потрясающе.
— Я выгляжу дерьмово, — отвечаю я, осматривая свой спортивный костюм.
— Мда, я пыталась быть вежливой. Ты выглядишь дерьмово.
Ринель умеет быть милой.
— Ты готова для тренажерного зала?
Мы с Ринель решили, что нам нужно заняться нашими попками, поскольку сейчас лето. И если мне придется влезть бикини, я бы не хотела, чтобы хоть какие-то части моего тела тряслись, как желе. Хотя на ее фигуре нет ни грамма жира. Она одна из тех женщин, с которыми люди ненавидят дружить. Ринель от природы худенькая, хотя съедает пакет чипсов за один присест. У нее длинные темно-каштановые волосы, которые всегда выглядят так, будто она занималась ими часами, а на самом деле только проснулась. Но самые красивые у нее глаза — карие, в обрамлении длинных черных ресниц. Я могла бы ненавидеть ее. Но затем она открывает рот, и это самый добрый человек, которого я знаю. Поэтому ненавидеть ее невозможно.