— Я борюсь с тем же. Ты был… ладно… ты был собой. Я видела тебя в качестве друга, друга Аарона. Я помню, как делала вам нашивки и раскрашивала ваши шлемы, когда вы были на базовом обучении. Когда мои чувства начали меняться, я пыталась остановить это, — я сплетаю свои пальцы с его, пока мы оба открываемся. — Знаешь, что меня больше всего расстраивает? — размышляю я вслух, но мне нужно это сказать.
— Что?
— Все это время… — я отвожу взгляд, но Лиам берет меня за подбородок и поворачивает мое лицо к себе.
Взгляд Лиама нежный, но губы плотно сжаты.
— Не прячься от меня. Впусти меня.
Мои глаза наполняются невыплаканными слезами, когда слова начинают формироваться, словно кислота на языке.
— Я была так слепа. В своих мыслях я блокировала все плохое и возвела его на пьедестал. Когда я сказала ему, что беременна, он пожал плечами и ушел. Я не вспоминала об этом до вчерашнего вечера. Я хотела, чтобы он был таким идеальным. Я не хотела вспоминать, что мы не всегда были счастливы, но нам было удобно вместе. Я такая идиотка.
Он нежно потирает большим пальцем мою кожу. Я закрываю глаза от его прикосновения и прикасаюсь рукой к его груди. Я льну к его телу, и он крепко прижимает меня к себе.
— Ты не идиотка.
Я издаю короткий, язвительный смешок.
— Конечно, я не идиотка. Мой муж изменял мне, когда я была беременна. Я лежала в постели и сутками оплакивала того, кто мог планировать уйти от меня. Вся моя жизнь была ложью.
— Я не знаю, что сказать. Часть меня — эгоистичная часть — хочет сказать тебе, что он придурок и тебе будет лучше со мной. Я бы не изменял. Я сказал бы тебе, что ты не должна ни минуты думать о нем.
Я приподнимаюсь, и Лиам делает глубокий вздох.
— Другая часть меня борется с тем, чтобы защищать придурка. Но я не буду защищать то, что он сделал...
Вот это и беспокоит меня в наших отношениях.
— Будет ли Аарон всегда между нами? — спрашиваю я и задерживаю дыхание.
— Я не знаю. Скажи мне… — Лиам замолкает и наклоняется вперед. Его губы касаются моих, и он целует меня. Его язык скользит по моим губам, и он отодвигается назад. Он ждет, пока я открою глаза, и его решимость останавливает мое дыхание. — Тебе хочется, чтобы на моем месте был он? Прямо сейчас ты бы хотела, чтобы это были его руки вокруг тебя? Его губы на твоих?
Я слышу, как он говорит, но не могу сосредоточиться. Когда его губы прикасаются к моим, все, что существует — это Лиам и я. Он останавливается и ждет... Я заставляю себя вернуться к его вопросу и качаю головой.
— Нет.
— Этого недостаточно, — его низкий грубоватый голос звучит требовательно.
— Сейчас я не думаю ни о ком другом, — наши губы так близко, и я выдыхаю напротив его губ.
Он легонько прикасается своими губами к моим. Голова Лиама движется из стороны в сторону, когда он трется о мои губы. Это игра «кто на этом этапе сильнее».
— Я не об этом спрашивал.
— Я не уверена, что знаю, как ответить на твой вопрос, Лиам. Я здесь и сейчас с тобой. Я в твоих объятиях. Я хочу быть здесь, с тобой.
Воздух между нами густой, и напряжение не становится меньше.
— Он не должен быть здесь. Только ты и я.
— Я не хочу тебя потерять, — говорю я, и честность просачивается сквозь каждый слог. — Я боюсь.
Лиам откидывается на спинку дивана и притягивает меня к своей груди. Я лежу в его объятиях, прижавшись к нему, наши пальцы переплетены.
— Я влюбляюсь в тебя, Натали, — говорит он, его грудь вибрирует, и я смотрю вверх. — Если еще не влюбился. Ты не единственная, у кого есть, что терять. Я не хочу, чтобы ты говорила мне что-нибудь в ответ. Я просто хочу, чтобы ты знала, — пальцы Лиама перебирают мои, пока он ждет, как я отреагирую.
Как бы я ни боялась, что мне снова будет больно, я знаю, что не одинока.
— Я тоже влюбляюсь в тебя. Я просто не знаю, могу ли.
Его глаза говорят мне, что он понимает. Он тянет меня обратно вниз и проводит рукой по моей спине. Существует так много всего, что нам двоим нужно преодолеть. Но прямо здесь и сейчас я в безопасности. Сильные руки Лиама обнимают меня, и я пытаюсь вспомнить, когда последний раз чувствовала себя подобным образом.
Мы с Аароном поженились такими молодыми, но у нас был хороший брак. Муж часто отсутствовал, и, что самое ужасное, это делало наши встречи намного слаще. Аарон был вспыльчивым, но никогда не был оскорбительным или грубым. Черт, обычно это я бросала вещи через комнату. Он обеспечивал меня, и я просто начала все принимать. Но были времена, когда он был на войне. Когда я пыталась поговорить о том, что случилось за границей. Бесплодие, ПТСР и его презрение, что он больше не часть ВМФ, пожирали нас. (Прим. посттравматическое стрессовое расстройство — психическое расстройство, возникающее в ответ на физическую или психическую травму. Проявляется страхом и дисфорией, депрессией, замкнутостью). Он часами сидел в гараже, занимаясь машиной, а затем ложился спать или уходил. Я надевала розовые очки и думала, что, когда я буду беременна Арабеллой, это все исправит. Но единственный раз, когда Аарон был счастлив, это когда вокруг были другие люди.