– С кем пойдёшь?
– С Камышиным.
– Добрый напарник. Не подведёт.
– Поживём – увидим.
Перед дверью блиндажа мелькнула фигура. Это подошел Камышин, решил, что тянуть не имеет смысла, лучше объясниться немедленно.
Командир посмотрел строго. Протянул руку, пожал бойцу ладонь. Забрал газетный свёрток:
– Приготовил заранее, Камышин? Молодец. Продумываешь.
Похлопал Полесникова по спине, попросил быть осторожнее: "Шибко нас эти сведенья выручат. Постарайтесь, ребяточки".
Камышин не понял, о чём идёт речь, но сообразил, что трибунал откладывается. По крайней мере, на сегодня.
Проводив солдат, командир подумал про "языка". Хорошо было бы взять в плен вражеского офицера, привести в лагерь и допросить. Кулаки капитана сжались, на щеках проступил румянец: "Только как его возьмёшь?" Командир смотрел в след удаляющимся фигурам. На каждого взятого "языка" разведчики теряли до двадцати бойцов. Убитыми и ранеными. А этих, хлопчиков, только двое…
*
Передний край. Траншея бруствером на запад. Наша. За ней – мёртвая зона. Заграждение в несколько рядов. Колючка наша, колючка чужая. Полоса мин. Наша ли? Чужая? Кто теперь разберёт. Траншея бруствером на восток. Вражеская.
Выступали глухой ночью. Налегке: автомат, запасной магазин, граната. Минимум. В случае обнаружения принять короткий бой и подорвать себя. Разведчик не имеет права сдаться в плен.
В небе висит осветительная ракета. Свет лунный, мёртвый. Контуры предметов в желтушном свете резкие, злые.
Передвигались рывками, когда ракета гасла. Несколько мгновений, покуда взлетала следующая ракета.
Нейтральная полоса. Здесь стреляют с двух сторон. Палят по всему, что движется – и свои, и чужие.
Отползли метров двести, Полесников дал знак маскироваться.
"Сколько их будет?" – обожгло холодом. Камышин подумал, что немецких разведчиков может быть трое… четверо… пятеро…
Замаскироваться. Залечь в ложбинку, укрыться плащом, сверху – комья земли, листья, мох. Ждать. Теперь только ждать.
Сон накатывает незаметно, шепчет ласковые слова, показывает красивые картинки. Вот дом в два этажа, фигура мальчика у фонтана, остановка трамвая, лоток с мороженным. Навстречу бежит девушка…
Хрустнула веточка. Сон слетает мгновенно. Ползут двое – сердце Камышина облегчённо трепещется. Двое. Сапёры. Дотошные немцы хотят прежде разминировать проход по нашим полям. Это не разведчики – сапёры. Повезло.
Нож под левую мышку, ладонь на лицо – закрыть рот, запереть его, запечатать. Ни звука! Только сдавленная ярость врага и тёплая струйка крови. Сдохни, мразь.
Полесников даёт знак переодеться. "Переодеться? – мгновение Камышин сомневается. – Пожалуй, он прав. Будет сподручнее".
Свою одёжку прикопали, натянули чужую, немецкую – запах другой, незнакомый. На пряжках надпись: "Бог с нами". С нами?
Снова в путь. Ползти неудобно, чужая шинель мешается. Впереди проволока. У самой земли едва заметная щель. Всё верно – сапёры заходили отсюда.
До немецких окопов – метров шесть. Табачный дым, стон, причитания спящего. Тихий лающий говор. Близко. Очень близко. Случайный взгляд поверх бруствера грозит гибелью.
Проползли вдоль траншеи. Повезло – часовой задремал. Раскрытыми пустыми глазами смотрит в ночь. Камышин потянулся за ножом, Полесников дал знак отставить.
К рассвету добрались до опушки леса. Здесь можно вздохнуть. Полесников вынул карту, сделал пометки.
Лес, такое складывается впечатление, замер, ждёт боя. Штабель мин, укрытый лапником. Сложенные артиллерийские снаряды. Ячейка с насыпью и утоптанной площадкой – место для миномёта. Где-то рядом должна быть батарея.
Полесников поднял руку – стой, – резко опустил вниз – ложись! Оба мигом упали на землю, укрылись плащ-палатками. Протарахтел мотоцикл, следом ещё один. Камышин притих, ждал знака двигаться дальше, Полесников медлил.
Оружие разведчика – выдержка и терпение. Не автомат и не граната.
Красный провод, замаскированный листьями. Телефон. Значит рядом блиндаж или застава. Подползли ближе. Слышна речь. Хриплый голос отдаёт распоряжения. Камышин прислушался. В блиндаж вбегают и выбегают солдаты. Перекрытие в четыре наката. Штаб.
Час пролежали неподвижно, ждали, когда пройдёт колонна. Углубились в лес. У дорожной развилки танк врыт по "плечи" в землю. Подвижная огневая точка на случай прорыва пехоты. Умно. Рядом отдыхает экипаж. Солдаты смеются. Гудит губная гармошка. Опасности не чувствуют.
Наконец артиллерийская батарея. Полный состав плюс два обособленных расчёта – смотрят в стороны. Всё продумали немцы.