С удивлением он обнаружил, что уменьшился, пока бежал по коридору, и стал маленьким ребенком, а кунай обронил где-то позади. Продолговатые белые лампы в стенах начали взрываться одна за другой, обгоняя Итачи, пока в коридоре не образовался полумрак. Он все же обратил внимание, что находится уже не в санатории, а в какой-то больнице, и по бокам мелькают узкие белые двери. Некоторые из них начали открываться и закрываться, то образуя, то проглатывая полоски света. Из-за дверей доносился шепот, в котором вскоре начали угадываться отдельные слова и целые фразы. Они повторялись.
«Зачем ты это сделал, брат?»
«Итачи-кун, помоги мне, пожалуйста, прошу тебя, Итачи-ку-у-у-у-у-ун!»
«Почему? Почему ты это сделал?!»
«Мы гордимся тобой, сын…»
«Пожалуйста, только не убивай меня!..»
«Зачем ты это сделал?!»
«Прошу, помоги, Итачи-кун!»
Холодный пот выступил на лбу и на спине, откуда-то позади надвигалась вращающаяся бездна, и Итачи с удивлением чувствовал, что сердце его сжимается от страха: хозяин иллюзии мастерски вписал его в образ перепуганного ребенка.
Через какое-то время двери перестали открываться, и ветер стих: бездна осталась где-то позади. Итачи перешел на шаг и увидел впереди женский силуэт в белом. Подойдя ближе, он разглядел девушку в мягких туфлях без каблуков, в шапочке и халате медсестры, как две капли воды похожую на Сюи-сан. Девушка ласково улыбнулась и наклонилась к нему.
— Испугался, бедняжка? — мягко спросила она, потрепав маленького Итачи по волосам.
Тот изумленно отпрянул от ее руки.
— Вот, возьми. — Улыбнувшись еще шире, медсестра протянула ему карамельную конфету и добавила: — Все будет хорошо, малыш: сам увидишь.
Итачи почувствовал непреодолимое желание взять конфету из рук милой девушки, которая была так добра. Медсестра все еще стояла, улыбаясь и наклонившись к нему. Он протянул маленькую ладошку к заветной сладости… и вдруг вцепился пальцами в молочно-белую изящную шею, прикрытую с боков прямыми прядями темных волос.
Его тело вдруг разрослось и вытянулось, обретая привычную форму. Итачи, все еще держа девушку за горло, приподнял ее и одним резким движением впечатал в стену. Коридор начал распадаться на полосы и закручиваться, последняя лампа затрещала и погасла, но откуда-то шел свет — от звезд, кружившихся в водовороте надвигающейся на Итачи бездны. Не разжимая пальцев, он оторвал девушку от стены и тем же движением швырнул ее назад, в средоточие созданной ею тьмы.
В этот же миг иллюзия развеялась. Сюи-сан, словно и в самом деле почувствовав толчок, опрокинулась вперед и упала со своего кресла на мраморный пол террасы. Она сразу же приподнялась на руках и вскинула глаза на противника. На этот раз в них читался страх, но еще большим было удивление.
— Как вам удалось противостоять моей иллюзии?!
Итачи убрал кунай в поясную сумку за спиной, достал оттуда же пластырь и приклеил к ранке на ладони. После этого он поднял глаза на Сюи-сан и ответил:
— Твой уровень мастерства уступает моему.
«Уступает?!» — хотелось крикнуть девушке, но она закусила губу. «Я — самый сильный мастер гендзюцу в Стране Молний среди шиноби до тридцати лет. Кто же тогда ты?..»
Впрочем, возмущение и изумление пришлось отставить в сторону: Итачи подходил к ней. Сюи-сан смотрела на него, с ужасом осознавая собственное бессилие. Даже собрав все свое мужество, куноичи не смогла взглянуть ему в глаза, так как была подавлена превосходящей силой, поэтому видела перед собой лишь его тело и нижнюю половину лица.
— Я не встречал еще таких сильных иллюзий у шиноби без додзюцу, — произнес Итачи, встав рядом с ней.
Сюи-сан опустила голову. Волосы ее, не достававшие до плеч, сползли на лицо. Руки, сжатые в кулаки, сжались еще крепче.
— Так они все-таки… сильные? — тихо спросила она.
«Откуда у Деревни Облака мастер гендзюцу подобного уровня? Они не были в этом хороши уже много лет. Кто ее учитель? И есть ли у него еще ученики?» — думал в этот момент Итачи.
Доступные ему техники допроса не подействовали бы на куноичи с ее способностями, а использовать Цукуеми было слишком опасно…
Сюи-сан почувствовала, что Итачи наклоняется над ней и изо всех сил старалась не задрожать. Ожидание смерти было мучительным, каждое мгновение она ждала, что враг раздавит ее, как насекомое, но он почему-то медлил, а затем вдруг положил одну руку ей на спину, а другую подсунул под ее колени, легко подхватил девушку на руки и усадил в кресло. Итачи поднял также шаль, разрисованную голубыми цветами, и подал Сюи-сан.
— Спасибо, — растерянно сказала она.
Затем, взяв себя в руки, девушка пристально посмотрела ему в лицо. Черные глаза спокойно встретили взгляд светло-серых глаз.
— Сюи-сан, вы должны оставить попытки связаться с Райкаге. На этом условии я готов сохранить вам жизнь.
Девушка нахмурилась и опустила глаза.
— Вы можете дать мне слово, что оставите попытки связаться с кем-либо за пределами этого места?
— Я не могу дать такого слова, — с усилием ответила куноичи. — И зачем вы предлагаете это мне? — с горечью спросила она. — Может, я уже и не шиноби Облака, но обязана всеми силами защищать родную деревню. Отказаться от этого — значит стать предателем! Но вам это не нужно: ваши птицы кружат над Йоаке, вы полностью контролируете ситуацию, а я ничего не могу сделать. И все же вы предлагаете дать вам слово…
Итачи не верил в честное слово, но доподлинно знал, что есть люди, которые верят. Он чувствовал, что Сюи-сан — одна из них, и хотел связать девушку ее же иллюзиями: представлениями о чести и совести. Однако, похоже, она скорее готова была умереть, чем расстаться с ними.
Учиха был уверен: Сюи-сан попробует обойти его защиту, но не сможет; ему придется убить ее и он уже не получит интересующую его информацию.
— Сюи-сан, предлагаю вам заключить перемирие сроком на тринадцать дней, — произнес Итачи, его ресницы слегка опустились, так как он смотрел на девушку сверху вниз. — В мои планы не входит предпринимать что-либо против Деревни Облака: я здесь лишь для того, чтобы отдохнуть и подлечиться.
— А потом? — Куноичи пристально смотрела в черные глаза, пытаясь разгадать их выражение. — Потом вы тоже не будете вредить Стране Молний?
— Нет.
— Даете слово? — вырвалось у Сюи-сан, прежде чем она осознала иронию происходящего.
Глаза Итачи на секунду распахнулись чуть шире.
— Да, — спокойно ответил он.
Куноичи верила в честное слово, но не была наивной и знала, что для многих других людей слово — лишь пустой звук. Может, этот шиноби один из них? Все же Сюи-сан предпочла бы поверить ему, так как вовсе не хотела умирать. Сколько ей осталось? Увидеть однажды, как расцветают голубые маки? Возможно, дважды… Осада-сан сулил ей годы жизни, но она слишком хорошо видела правду в его глазах. Жаль, что черные глаза незнакомца были не такими прозрачными.
— Хорошо, — сказала она. — Но я не Сюи. Пожалуйста, называйте меня Сюихико — это мое настоящее имя.
Итачи кивнул. Куноичи положила руки на обода колес и покатилась в свою комнату. Там она сидела некоторое время, обхватив себя за плечи, погруженная в тяжкие раздумья.
Мастер гендзюцу обычно синхронизирует собственный ток чакры с течением чакры противника, а потом заставляет ее двигаться так, как ему угодно. Таким образом Сюихико научилась внушать людям, попадающим в ее иллюзии, различные эмоции и заставлять их видеть созданные ей образы. Но во время сражения с незнакомцем все изменилось: он сумел захватить контроль над движением двух синхронных потоков чакры и смог влиять на иллюзию. Он мог легко поменять их местами, и тогда уже сама куноичи оказалась бы под действием его гендзюцу.
— Кто же ты такой?.. Неужели один из выживших Учиха? И разве это возможно? Но без додзюцу… Он сам сказал, что никогда не встречал сильных иллюзий у шиноби без додзюцу.
Итачи спал плохо и не сомневался, что произошедшее в не меньшей степени взбудоражило разум Сюихико, а значит, ее сон тоже был тревожным и поверхностным. Поэтому он не удивился, увидев на открытой террасе куноичи, полностью погруженную в созерцание рассвета. Она опиралась локтем о каменные перила и сидела, подперев щеку рукой.